Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6

От начала 2-го Кубанского похода и до отправки полка на пополнение в Екатеринодар полк понес потери в 2693 человека убитыми и ранеными, потеряв в последних боях своего доблестного командира полка полковника Индейкина. Полк редко имел в своих рядах 1200 человек, и если принять во внимание его большие потери, то можно смело сказать, что за 2-й Кубанский поход он три раза сменил свой состав. Главная сила полка, как и в первое время, была в пулеметах. Пополнялся же полк через свои вербовочные пункты главным образом пленными, от командования он и половины не имел. Для уменьшения потерь у нас многого недоставало, особенно бронеавтомобилей. Способ бить противника живой силой никогда не выгоден, а в те времена в особенности, так как техники все же больше было у красных. Выручала нас жертвенность добровольцев и сознательной части казачества. Крестьяне Ставропольской губернии, не в пример иногородним Кубани и Дона, относились к нам благожелательно, но реально помочь нам не могли, потому-то мы заняли только часть их территории, да и та постоянно переходила из рук в руки.

Ноябрь 1918 года в Екатеринодаре

По городу сразу разнеслась весть «приехали корниловцы!», и в тот же день с раннего утра в здание городского училища, где разместился полк, стали приходить разные люди за справками о судьбе своих родственников. В 4 часа утра первым пришел пожилой мужчина. Некоторые офицеры еще не спали. Взволнованным голосом ранний посетитель обратился к ним:

– Родные мои, это вы корниловцы?

– Да, здесь корниловцы, – ответил дежурный офицер.

– Дорогие мои, – продолжал посетитель, – когда вы были в Армавире, а потом уходили дальше, я благословил на ратный подвиг двух своих сыновей. Одному 12 лет, другому 14. Карповы (фамилия вымышлена по понятным причинам) они называются. С вами ушли… Что с ними? Скажите, ради бога, скажите скорее, душа истомилась…

– Кто тут Карповы? – громко спросил дежурный офицер.

Услышав эту фамилию, к незнакомцу подошел прапорщик Чернов, еле спасшийся со своим раненым другом из плена, и спросил, в чем дело.

– Да я родной отец этих Карповых, – услышал Чернов. – Вот уже несколько недель я их поджидаю… Покой потерял… Писал им, но так и не получил от них никакой весточки…

– Успокойтесь, успокойтесь, Бог сохранил ваших детей… Вот они спят. – И Чернов показал на нары.

Отец всхлипнул, быстро подошел к нарам и нагнулся, всматриваясь в дорогие лица. Потом трижды перекрестил своих сыновей и поцеловал их.

– Славные мои, проснитесь… Ваш папа пришел… Проснитесь же…

– Уйди, не мешай спать, – сквозь сон, не открывая глаз, баском протянул старший.

– Знаете что? – сказал Чернов. – Не будите детей, пусть отсыпаются, уже недолго до рассвета.

Отец согласился, отошел в сторону, потоптался немного на месте, а потом опять подошел к офицерам. Ему надо было слушателей. Он стал рассказывать, как его дети попали в Корниловский полк:

– Учились они у меня в Армавире, в гимназии. Старший был в четвертом классе, а младший во втором. Когда началась у нас смута и воцарились большевики, дети мои ни одного дня мне не давали покоя. Отпусти да отпусти в Добровольческую армию. Я их и так и эдак уговаривать: малы вы, кончайте сначала гимназию, а там видно будет. А они мне в ответ: никаких гимназий, за Россию сейчас надо воевать, а учение потом. Не благословишь нас, все равно удерем в Корниловский полк. Больше всех полюбился им ваш полк… Ну что мне оставалось делать? Времена тяжелые… И благословил я их… Господи, какая радость, дождался я, увидел своих воинов…

Через несколько часов дети, захлебываясь и перебивая друг друга, подробно рассказывали отцу, как они в боях подносили патроны, помогали раненым и даже сами стреляли из пулемета. Старший с еле заметным пушком на губе, напрягая ломающийся голос, все время старался показаться перед отцом, какой он старый, обстрелянный солдат, а младший, хорошенький мальчик, прижался к отцу и прошептал, что ему было тоже куда удобнее носить винтовку, чем ранец с книгами…