Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6

Вечером накануне Нового года отряд полковника Бабиева растянулся по дороге на селение Каз-Гулак, занятое 9-м и 10-м советскими полками. Было приказано подойти к селению вплотную, окружить его пулеметами и по сигнальному выстрелу из гаубицы сразу открыть огонь из всех орудий и пулеметов. Подошли к селению. Шепотом пронеслась команда: «Стой!» Отдельными ротами с пулеметами селение было окружено. Быстро шло время напряженного ожидания. Хрустел снег под ногами, лаяли собаки. Вдруг блеснул сноп огня, рявкнула гаубица и, перебивая друг друга, загрохотали орудия и застрочили пулеметы. Через двадцать минут Каз-Гулак был взят. Светало. Около реки за селением столпились полураздетые люди. Одни стояли молча, другие метались и кричали истошным голосом. Некоторые бросались в воду, но их подхватывало течение и уносило под лед. На площади выстроили до 600 пленных. Их ряды обошел полковник Скоблин.

– Кто хочет служить России вместе с нами, а не с красными супостатами, три шага вперед! – скомандовал Скоблин.

На месте осталось пять комиссаров.

Прапорщик Чернов пошел раздобывать фураж. В одной скирде нашел закопавшихся в соломе трех мужчин.

– Кто вы такие? – воскликнул Чернов.

– Ваше бла-бла-городие… Мы… мы за офицеров, – насилу заговорил один лохматый, весь облепленный соломой.

– Идите за мной…

Чернов повел их к своему взводу.

– Ваше благородие, отпустите душу на покаяние, помилосердствуйте, не расстреливайте, – стонали пленники.

Самый старший из них, лет около 50, вдруг протянул руку к Чернову и стал совать ему кошелек и царские пятирублевые кредитки:

– Ваше благородие, яви Божескую милость, купи на эти деньги бублики и пошли их моим детям на помин души по отцу… Адрес мой найдешь в кошельке…

– Да убери ты свои деньги, – вскипел Чернов, – никто и не собирается вас расстреливать. А ты, коли хочешь, ступай ко мне во взвод ездовым. Но служить будешь не мне, не офицерам, а России. Понял? России. Чтобы Россия была по-прежнему великой, русской, православной…

Пленники перекрестились.

Мои впечатления об этом: бедный русский простолюдин, сбитый с толку пропагандой большевиков, сулившей ему золотые горы, рубил в куски первого попавшего ему под руку, показавшегося ему «врагом народа», но когда мнимый «враг народа» сам стукнет ему по лбу, как это случилось с вышеуказанными тремя пленными, тут их мозги сразу проясняются, результатом чего на этот раз было пополнение для Корниловского полка в 600 человек. Подобного рода случаи мы увидим потом и при ликвидации движения Махно, когда во 2-й Корниловский ударный полк было влито из ставропольцев и махновцев пополнение, которое верой и правдой служило России в наших ударных полках.

В тот же день отряд полковника Бабиева направился к селению Овощи. Оно было укреплено окопами с проволочными заграждениями. Красные, думая, что к ним идет подкрепление, закричали было «ура», но потом спохватились и открыли стрельбу. Стремительной атакой 3-го батальона под командой капитана Морозова красные были выбиты из окопов. Входили корниловцы в село под звуки Егерского марша, выдуваемого при сильном морозе на Георгиевских трубах, захваченных с оркестром красных.