Второй кубанский поход и освобождение Северного Кавказа. Том 6

Окончание ремонта совпало с уходом В.Н. Маркова. Командиром был назначен наш старший офицер, старший лейтенант Анатолий Макаров[341] с линейного корабля «Иоанн Златоуст» (Макарову удалось спастись при очередном расстреле офицеров на Малаховом кургане; раненный, он скрылся в темноте, а затем на рыбачьей лодке пробрался на Кубань). Одновременно с этим 5 октября был получен приказ идти к Ставрополю и вступить в состав 3-й дивизии полковника Дроздовского. Это назначение было всем по сердцу. Дроздовского мы знали по многим боям, он был доблестный воин, монархист по убеждению, рыцарь по поступкам и непримиримый враг большевиков. Вспоминаются его слова, обращенные к нам перед одним выходом в бой: «Я горжусь, что моряки под моей командой… Всегда точное исполнение приказаний… Матросы (большие отряды матросов Черноморского флота с затопленной под Новороссийском эскадры были в армии Сорокина) наш самый опасный враг, только удары одних офицерских полков они не выдерживают… На суше при защите Севастополя отличались матросы, затем в Порт-Артуре и теперь… Г. г. офицеры, может, вид родного флага и форма своих офицеров пробудит… – и вдруг, резко махнув левой рукой – правая не действовала, закончил: – Вперед за Россию»…

С 7 октября начались непрерывные бои на Ставропольском фронте, со много превышавшим нас (3-ю дивизию) своею силою противником. Вечером 13 октября, после жестокого боя у селения Татарка, «Адмирал Непенин» получил разрешение идти в Ставрополь, пополнить запас нефти и к рассвету быть вновь на позиции. Ночью, в полной темноте, возвращался он к Татарке. Военный губернатор Ставрополя, полковник Глазенап, в эту ночь потерял связь с Дроздовским, и мы шли в полную неизвестность. Невольно приходили в голову мысли о расширенных рельсах, заваленном или заминированном пути с непременной засадой или, что еще хуже, о возможном взрыве дороги позади, отрезающем тем путь к отступлению. Ведь в движении своем мы были существа первого измерения…

В зловещей тишине предрассветной тьмы «Адмирал Непенин» медленно подходил к Татарке… Вдруг какие-то фигуры метнулись к поезду. Верный пароль, и 4 дроздовца офицерского полка (через час у разъезда Базовая все пали в бою) быстро поднялись к нам и доложили командиру: «Дроздовский отступил от железной дороги после ночного боя, Татарка занята красными, спешно идите в Ставрополь, может, еще удастся проскочить»… Полным ходом поезд пошел назад, начало светать… Справа, как-то странно, боком, промчалась артиллерийская двуколка, но без человека… Прошло еще немного времени. Вдруг, теперь уже с передней платформы, раздался крик впередсмотрящего: «Стоп, назад – путь завален»… Поздно, поезд не успевает тормозить, и балластная платформа соскакивает с рельс. Одновременно с земли поднимаются серые фигуры, их много, очень много, 1000, 2000, не все ли равно, и мы слышим крики: «Кадеты, м…ы, попались»… Начинают трещать пулеметы – наши и красных. К сожалению, почти все большевики внутри мертвого угла снижения наших пушек… Четыре офицера соскакивают с поезда, чтобы расчистить путь и сбросить балластную платформу, но тут же падают убитыми. Командир дает задний ход, стрелочник переводит поезд в тупик, насыпь по обе стороны становится все выше и выше, и кривун дороги закрывает нам горизонт. Над головой мы видим клочок неба. «Адмирал Непенин» остановился, он попал в ловушку у разъезда Базовая… (Автоматически выпавшие на рельсы шпалы с балластной платформы парализовали какое-либо движение.)

Вот появляются над гребнем насыпи шапки и руки большевиков и в нас летят ручные гранаты. Мы стреляем из ружей по этой цели. Макаров, по-видимому заметив с мостика, что красные полукольцом переходят рельсы для окружения поезда, отдает приказание испортить замки, взять ружья и отступать на Мамайку (направление к форпосту Ставрополя). Приказание немедленно исполняется, замки испорчены, и мы покидаем «Адмирал Непенин»; два тяжело раненных прапорщика по адмиралтейству (к сожалению, забыл фамилии) со второго плутонга застрелились. Локомотив был подорван.

Перелезая через насыпь, падает раненый Макаров. К нему подбегает, чтобы поднять командира, лейтенант Варгасов[342] («Иоанн Златоуст») и падает на него, сраженный пулей в голову. При той же попытке постигает та же участь мичмана Турцевича[343] («Иоанн Златоуст»)… Слышу голос командира (после командира я был старшим в чине морским офицером; лейтенанты Б.Л. Новиков[344] и Н.А. Мацылев[345] случайно в этом бою не были): «Ведите на Ставрополь, пристрелите меня». Рука не поднимается убить командира… Но это делает другой офицер (с более высокой моралью). Он подходит сзади и в упор стреляет в затылок Макарову…