Второй меч

Он был из моих краев, не то чтобы из близкого соседства, он жил в паре переулков от меня. Тем не менее я часто видел его, как правило издалека, всякий раз, когда он по вечерам выходил из вокзала и шел к своему дому или квартире, я же на террасе «Трех вокзалов» завершал свой день, один или в компании. Как будто никого и ничего не видя вокруг, он пробирался прямо через площадь, и я каждый раз думал: «Еще один вельможа». От хозяина бара, который знал всех жителей квартала, я узнал, что он был судьей в версальском трибунале, да еще по уголовным делам, правда, скорее, по небольшим. Прежде его должность звалась «судья, рассматривающий дела суммарного производства», или «полицейский судья». Случалось, пути наши пересекались, вернее, я намеренно попадался на его пути, так, чтобы он наткнулся на меня на одно мгновение, неминуемо вынужден был меня заметить и непременно задавал себе мимолетный вопрос: «Что этому надо?», как мой брат, когда я в сотый раз, а позади меня – мать, вставал у него на пути, отмахивался от меня с презрительной фразой: «Чего тебе надо?»

Разумеется: тот, кто теперь подсел ко мне на скамейку под цветущей черемухой, был тот самый человек, которому я в нашем предместье то и дело пытался дать пинка. Он был весьма удивлен, встретив меня в уединении Пор-Руаяль-де-Шан, я, впрочем, изумлен был не меньше. Я удивлялся и радовался, и он тоже.

После этого говорил один только он. Он приехал на велосипеде, он каждые выходные сюда приезжает, поездка на один день туда и обратно. Из-за непривычного наряда я его и не узнал сначала, его спортивного, уже прилично изношенного наряда, с велосипедной прищепкой, забытой на штанине. Судью особенно привлекала кирпичная крыша амбара в Пор-Руаяль, он не мог насмотреться на ее желто-оранжевое мерцание, ребенком он часами торчал на краю огромного кирпичного рва, и вот теперь он такими же восхищенными детскими глазами, какими любовался глубиной рва, глядел в высоту, на кирпичную крышу в Пор-Руаяль. Для пенсии он уже приобрел маленький домик в Бюлойе, соседней деревне, окна верхнего этажа выходят на запад, из них открывается вид на амбарную крышу Пор-Руаяль. Кроме того, здесь самые грибные места во всем Иль-де-Франс, хотя сегодня он еще ничего приличного не нашел, для сморчков уже, вероятно, поздновато, и еще рановато для других, уникальных, с особым, не вполне даже грибным вкусом, просто «изысканных» майских вешенок, а вообще-то – научно доказано – майские строчки, сморчки и вешенки укрепляют коронарные сосуды. При этом он предъявил мне свою, скорее, пустую панаму, в ответ на что я ему указал на белоснежную многоголовую семейку столь ценимых им, и в этом я с ним не мог не согласиться, майских вешенок, мерцавших в полутьме клена. Я давно их заметил, однако, по уговору с самим собой, в этот день не предавался моим обычным дурачествам.