Второй после Мадары (СИ)

— У меня есть одна идея. Можно я попробую? — Ханаби явно не знала, как к нему подступиться, и Обито не пытался ей помогать. Он тяготился сейчас этой заботой, словно она достаётся ему по ошибке и это, разумеется, скоро выяснится — что он крадёт чужое. К тому же ему нужно было о многом подумать, а Ханаби… отвлекала. Эти её руки, лоб… Обито сейчас нельзя расслабляться. Но, чёрт, как действовать, когда даже вздохнуть трудно! Он злился, понимал, что Ханаби это видит, — и злился ещё больше. — Только придётся потерпеть, — добавила она.

В приступе обречённого мазохизма Обито прикрыл глаза в знак разрешения. Хуже, чем есть, уже не станет. По крайней мере, она будет чем-то занята и перестанет с ним разговаривать. Он чувствовал, что её голос неумолимо утягивает его туда, в каменные стены базы в Дожде, как какое-то принудительное камуи. Ему туда нельзя, нельзя, никогда было нельзя. И тем более — сейчас.

Однако в следующие несколько минут стало понятно, что хуже, оказывается, быть могло.

Обито едва не выл от боли в сорванных мышцах, пока Ханаби интенсивно мяла каждую из них — для ускорения процесса заживления. Она сказала, что Хината однажды делала так Неджи после одной из его собственных нечеловеческих тренировок: таким образом усиливается кровообращение и молочная кислота покидает мышцы быстрее. Обито совершенно не был уверен, что в данном случае дело в молочной кислоте, и всё же не противился: было во всей этой процедуре нечто садистское, но отрезвляющее. Он словно наказывал себя таким образом за бестолковую помощь Конохе. Бестолковую — потому что после стало очевидно, что риннеган Цунаде возвращать ему явно не собиралась. И чем лучше он это понимал, тем больше в нём копилось решимости. Обито был благодарен Ханаби за то, что она не боялась причинить ему боль. Ему даже казалось, что она испытывает от этого какое-то удовольствие, потому как именно он был вынужден в итоге прервать процесс — мысли спутались и выдержка подыстончилась. Он и так сейчас выглядит достаточно слабым, чтобы ещё и начать скулить щенком. Хотя, возможно, именно этого Ханаби и добивалась — ей явно нравилось его жалеть.

— Ну как, лучше? — она выглядела довольной собой.

— Намного, — соврал Обито. Чёрт, сколько должно пройти времени, прежде чем он выберется отсюда?

— А я знаю ещё один способ, — Ханаби хитро зыркнула в сторону его живота. Обито только сейчас с удивлением почувствовал эрекцию. Похоже, он совсем слетел с катушек, если его такое… возбуждает.

— Нет, — он крепко остановил её руку своей. Мышцы взорвались болью от кисти и до плеча. Обито охнул. И мстительно обратился к члену. Ну как, и это нравится?

— Почему? — в её голосе мелкнули истеричные нотки. Обито молчал. — Ты меня не хочешь? Это всё… что это было?! Ты так привык, да? Я очередная дура, которая повелась? — от удивления он взглянул ей в глаза: слёзы. — Что ты за чудовище! — словно хлёсткий удар плетью — щёлк!

Сердце мгновенно засаднило. Он чудовище. Да, действительно так. Урод — морально и физически. Его даже заводит чёрт знает что! Заслуживает ли он, такой, — Рин?

Ханаби отвернулась левее. Сбоку стало хорошо видно, как слёзы блестят в свете этой дурацкой лампы.

— Я предупреждал, — процедил он сквозь зубы. И больше ничего не мог сказать. Слишком больно.

Ханаби — чёрт бы её побрал! — тут же встревоженно положила ладошку ему на грудь и взглянула в глаза.

Зачем! Он чудовище! Его надо бояться и ненавидеть, а не жалеть! Он заслужил это всё! Он заслужил даже смерть — уже давно, в тринадцать! И тем лучше — он бы уже давно ждал там Рин!

— Прости. Я не должна была так говорить.

Да чёрт, давай сильнее, жёстче — с ним надо так!

— И за это прости, — она скосила взгляд в сторону. — Ты… у тебя всё болит, а я со своими… фантазиями.

— Тебе рассказывали, как умер твой брат? — Обито старался говорить так, чтобы хватало сил терпеть напряжение грудной клетки.

====== Фрагмент LI ======

— Тебе рассказывали, как умер твой брат?..

Неджи умер как герой, наверняка его смерть была болезненной… Но причём здесь это? Обито намекает, что ему пришлось не хуже всех — вроде того, что, в отличие от Неджи, он хотя бы жив?

— Не то чтобы… Подробностей я не знаю, но он умер достойно. Достойно гения. Ты был там? Ты видел?

— О-о-о, более чем! — Обито рассмеялся рвано, зло.

Он жалеет, что не умер вместо него? Он… завидует Неджи?

— Обито? О чём ты говоришь?

— А ты спроси у своей сестры, — в его голосе клокотал нервный сарказм.

Хината? Не может быть… Нет, этого не может быть. Она ни при чём. Она не могла. Ведь не могла?..

Но цепную реакцию спонтанных умозаключений было уже не остановить. Ханаби быстро вообразила дикую конструкцию вроде треугольника Обито-Хината-Неджи, где Неджи — проиграл… совсем. Боги, какой кошмар. Ханаби почувствовала, как её голова плавится.

Её атаковали воспоминания, как Хината аккуратно перебрасывает волосы Неджи на грудь, массируя ему перетренированную спину. Как она всегда рвалась за ним, как она мечтала быть на него похожей…

Могла ли Обито нравиться Хината? Мог ли он…