Второй прыжок с кульбитом и пистолетом

— Что, ходить по магазинам, номера всех сторублевок сличать? — хмыкнул капитан.

— Сличать не с чем, списка выпущенных банкнот нет. Невыпущенных — тем более. И вообще, систему нумерования при производстве денежных билетов нам не доведут, — начальник отдела встал, намекая на окончание аудиенции. — Это совершенно закрытая информация. А по ходу дела обращайтесь, всегда поможем.

— Думаю, еще увидимся, — с печальным видом капитан закрыл свой блокнот.

— Всего хорошего, передавайте мой поклон полковнику Ягубянцу.

Майор Сантюров, непосредственный начальник Агопяна, оказался на своем рабочем месте. Он пил боржоми, курил и кушал яблоко.

— О, Володя! — обрадовался он. — Хозяин сказал, как придешь — сразу на ковер. Что такого натворил, интересно? Ты же в отпуске!

— Похоже, накрылся мой отпуск. Костя, — капитан передал ему папочку, которая в ближайшее время, к бабке не ходи, начнет толстеть и пухнуть, как на дрожжах. — Полистай, пока я рапорт сочиняю.

— Мама родная! — майор зашарил по столу в поисках спичек.

— Вот именно. У нас в городе уже несколько лет орудует банда фальшивомонетчиков. И на сто один процент я уверен, что полковник после рапорта засадит меня писать план мероприятий.

Глава тридцать третья, в которой будущее героев проясняется

Перед очередной репетицией я провел маленькое собрание, типичную пятиминутку. Для этого саммита мы приехали раньше времени, да еще и дверь в зал изнутри заперли.

— Товарищи, прошу минутку внимания, — когда требовалось, мне несложно было добавить металла в голос, шепотки сразу прекратились. — Напомню цели нашей экспедиции. Первое: предъявить музыкальной общественности грани народного бриллианта, Надежды Константиновны.

Народ заулыбался, «бриллиант» сверкнул синими глазищами. Женщине правду в глаза выложить несложно, а иногда и нужно.

— Сразу скажу результат достигнут. Замечания есть, но они носят конструктивный характер.

Зардевшись, Надежда Козловская кивнула головой.

— Дед, не спеши, — пробормотал Антон. — Я записываю.

— Второе, это поступление в музпед, — я выдержал выразительную паузу. — Партия нас учит: если мы живем сегодня так, как работали вчера, то завтра будем жить так, как работаем сегодня. Понятно? Анюту Швец уже пригласили на собеседование.

Девчонка одарила нас улыбкой:

— Самое приятное — когда хорошего не ждешь, а оно берет и случается.

Вера завистливо хмыкнула. События в ее жизни состояли из череды травм, потерянных вторичных признаков на груди, ранений любимого парня и болезни не менее любимой матери. А в феврале ждала смерть от сердечной недостаточности. Радости мало. Не дай бог, возьмет оно и случится.

— Собеседование будет носить формальный характер. Тем не менее, Анна, расслабляться рано, — вздохнул я. — Да и всем нам надо много работать. Берем пример с Семена Трофимова, на сегодняшний день лучший среди нас.

Вот чего не ожидал, но у Сени загорелись уши. Впервые на моей памяти командира комсомольского патруля удалось смутить.

— Когда к человеку нет замечаний, это означает высокий уровень его работы, — я осмотрел музыкантов внимательным взглядом. — Готовы? Тогда все, открываем двери, начинаем.

Потеснив студентов, ринувшихся занимать места на задних рядах, в зал по-хозяйски ворвалась Наталья Николаевна.

— Так, почему не работаем, товарищи? — возмутилась она, поморщившись от грохота барабанов. — Время, время! Сеня, одна минута тебе на разминку!

Права администратора Наталья Николаевна присвоила себе с первого дня. Еще и электроскрипку Анину приватизировала.

— Надюша, что у нас по плану? — она взмахнула смычком.

По плану у нас шла Вера Радина и Стинг. Вера не единственная на сегодня, но в основном. Начали мы с песни «Every Breath You Take».

Каждый тихий вздох,
Каждый твой подвох,
Каждый из ходов,
Каждый звук шагов,
Буду я стеречь.
Каждый день и час,
Каждую из фраз,
Каждой из проказ,
Ночью каждый раз,
Буду я стеречь.
Пойми, что лишь мне принадлежишь.
В сердце шаг любой твой вызывает боль.

Зрители в зале восхищенно загудели, а педагоги на первом ряду многозначительно переглянулись. Несильный голос Веры звучал проникновенно, шел из глубины души. Для исполнения гениального хита Стинга двух синтезаторов было достаточно, но партитуры я раздал каждому члену группы. Лена из караоке-клуба со своими консерваторскими подружками потрудились на славу — и ноты, и тексты имелись в достатке.

Следом мы принялись репетировать эту же композицию, но в джазовом переложении. Солировала Надежда Козловская, педалируя не голос, а страсть: