Второй шанс

Я протянул руку за палочкой для письма. Он показал знаками, чтобы я писал мелкими буквами: бумаги не очень много. Потом передал мне перо и осторожно поставил рядом пузырёк с чернилами. Я стал писать ответ. Несколько раз переправлял и зачеркивал написанное. Писать, поминутно окуная расщепленный стальной кончик в чернила, было жутко неудобно. Поэтому я постарался сформулировать ответ максимально коротко:

Получил. Провожатых было двое, и я им заплатил. Они ушли обратно в город шесть дней назад. Один из них передал письмо, желая заработать. Я в курсе только общей ситуации. Насколько все плохо?

Когда он брал бумагу, я заметил, что его пальцы едва заметно дрожат. Я думал, что он напишет хоть что-то в ответ, но он вернул мне бумагу с очередным вопросом:

Ты перед встречей ходил/звонил в «Фолькстек»?

Я отрицательно покачал головой, подумал и просто вернул ему бумагу: кажется, ему сейчас нужнее задавать вопросы. Он скривился, но взял и вновь, начеркав буквально несколько слов, вернул бумагу мне:

Расскажи, как я появился.

Жестами этого было не показать, и я кратко записал историю моего похода в «Фолькстек», начиная с звонка дядюшки. Видимо, ничего этого он не помнил или помнил смутно. Честно говоря, я вообще не понимал, что именно он сейчас помнит. Какая часть меня в нем жива? Какие органы чувств у него есть? Он вообще ощущает свое тело как человек? Вопросов у меня был миллион. Но не думаю, что я сейчас получу на них ответы.

Ознакомившись с моим рассказом, он перевернул лист, взял в руки палочку и собрался что-то написать, но руки у него слишком сильно дрожали. Он положил стило и сложил их вместе. И вдруг я сообразил, что это не нервное напряжение. Здесь другое. Он глянул на меня, и я понял, что не ошибаюсь. Он был в ярости. И, кажется, с трудом сдерживался, чтобы на меня не наброситься. Я, конечно, предполагал, что такое в принципе может случиться, но сейчас, когда он и вправду сидел напротив меня и сдерживался, здоровенный такой, я невольно почувствовал себя неуютно.

Он взял себя в руки, вздохнул и даже улыбнулся, а потом все-таки дописал вопрос и протянул мне:

Ты читал договор?

Ну вот и настал момент расплаты.

Я читал этот договор, разобрав его побуквенно. Две недели назад. В свое оправдание я… я много чего мог сказать в свое оправдание. Но правда была в том, что, по договору, компания действительно была отмазана и я тогда про это даже не подумал. Договор оставлял скан человека в собственности человека, но с оговоркой, что компания имеет право копировать его в исследовательских целях, и в том числе запускать. Копия принадлежала компании. В принципе, это не имело никакого значения: эту лавочку прикроет любой суд с договором или без договора. Но что тогда будет с ним? Думаю, здесь очень велика вероятность удаления всех материалов. Достаточно поглядеть на записи игры на ютубе.

Я написал:

Тогда нет. Сейчас да. Но ты и сам знаешь: это неважно. Я завтра пойду туда. Чего ты хочешь?

Он прочел и задумался. Так и сидел, мрачно глядя в огонь. А потом из леса вышли двое: высокий худой старик с впалыми щеками и колючим взглядом и чернокожий малец. Клон не обратил на них внимания. Малец заговорил, издавая какие-то булькающие звуки и показывая куда-то в чащу, старичок время от времени вставлял реплики. Они явно понимали друг друга без каких-либо проблем. Мой клон передал им записку, и они прочли и посмотрели на меня. Потом они довольно долго совещались на своем птичьем языке, спорили и что-то записывали. Потом бумажку передали мне и велели сделать скриншот. И я сделал.

1) Копии в игре не должны подвергаться риску удаления со стороны компании.

2) Игроков из реала нужно убирать: игра больше не может быть развлечением. Они не рискуют жизнью.

3) У моделей должна быть кнопка тихого и безболезненного самоудаления.

4) Все изменения в игре в дальнейшем нужно будет согласовывать, опираясь на мнение ее населения.

5) Позвонить по телефону +78429587134 и добиться, чтобы Питер Мрафта пришел к Дереву на встречу со своим клоном ровно через неделю.