Второй шанс

Давно пора было привести образование в Хогвартсе к международному стандарту. В той же Салемской школе, насколько мисс Боунс знала, изучаются и предметы магловского мира, и менталистика, ритуалы, в общем, всё, что Хогвартс потерял за последние полвека. Выпускники Хогвартса и так уже могут устроиться на работу только в Британии, а что будет через десять лет? Волшебников в Британии мало и сам мирок довольно небольшой. Настала пора многое менять. Может быть, если бы ситуация с образованием не была такой ужасающей, детей удалось бы эвакуировать и не было того кошмара? Надо менять, магловский премьер-министр прав, многое надо менять.

— Статуту хана?

— Почему сразу хана? Нет, Статут остаётся, но изоляции действительно хана. Кстати, вы этих… выпущенных Дамблдором Пожирателей будете допрашивать?

— Будем. Люди, способные поднять палочку на ребёнка, вообще не должны жить. Но так радикально действовать не будем. Кстати, о Пожирателях, что там с Блэком?

— Проходит реабилитацию в Мунго. Менталисты ругаются такими словами, ты бы слышала…

— Судя по воспоминаниям Поттера, неудивительно.

— Да… Но обещают восстановить, а потом покажем ему. Если целители добро дадут.

— Хорошо, что у нас по другим проектам?

Министерство Магии работает в своём режиме. «Бывших» Пожирателей допрашивают намного более тщательно. И веритасерум, и ментальные маги. Не так важно, что было в прошлом, важно, на что они готовы, если им прикажут. Волшебники с континента сумели вылечить Лонгботтомов и ещё кучу народа, но допрос тех же Лестрейнджей принёс неприятные открытия. И теперь перед Амелией стояла этическая проблема — что с этим всем делать?

Война с Волдемортом оказалась совсем не такой, какой представлялась изначально, в ней были все хороши. И убийства, и насилие, и пытки были с обеих сторон. Поэтому по праву исполняющей обязанности Верховного Судьи Амелия решила пересмотреть все дела той поры и судить каждого уже не за то, что он сделал, а по совсем другим признакам, с чем женщине очень помогли магловские психологи. Конечно, она не сама их расспрашивала, но даже короткого резюме хватило, чтобы ужаснуться той пропасти, в которую со скоростью Хогвартс-экспресса неслась магическая Британия. Тяжело вздохнув, Амелия закрыла очередную папку, мечтая о том моменте, когда можно будет уйти на пенсию и просто отдыхать. Внезапно дверь широко раскрылась, и в её кабинет, хромая, вошёл Аластор.

— Мели, русские взяли Дамблдора.

* * *

Наверное, назрел кризис, хотя Адаберт был в этом не уверен. После таких заклинаний, смерти что-то должно было произойти. И у взрослых авроров мог быть «кризис», если они переживали сильное потрясение, а как дети перенесут? То, что их начало «отпускать», было хорошим и одновременно тревожным признаком. Он размышлял над этим, записывая свои наблюдения, когда тоскливо завыла сирена.

Сегодняшней ночью вся база поднялась по тревоге, главный купол, где жили подростки скрипел и раскачивался, он будто бы готовился рухнуть. Авроры и целители бежали туда, стремясь успеть. Куда успеть? Зачем? На этот вопрос не было ответа. И вбежав, они услышали…

— Кэти! Кэти, родная, нет! Живи, Кэти!

— Гарри! Не уходи! Не уходи!

— Луна!

Крики, отовсюду страшные крики. Где-то слышен хрип, где-то какой-то вой, полный безнадёжного отчаяния. Это было жутко. Звукоизолирующие барьеры лопнули — и только буйство магии, физически ощущаемое буйство, яростное и невозможное. Целители вбегали в комнаты, чтобы увидеть подростков, которые будто бы спали, но кричали, кричали…

— Сью! Живи!

— Лави… Нет, только не так!

— Драко!

Девчоночий визг будто перекрывает все звуки. Девочка бьётся в судорогах на кровати, а рядом лежащий мальчик почти не дышит. И ревёт, отчаянно ревёт сирена общей тревоги. Дети не справляются со своими снами. Сны ли это? Бегут целители, сбиваясь с ног, растаскивая по реанимационным боксам, спасая жизни, вновь запуская сердца. Пот льётся по лбу, но нет времени его утереть, надо работать. Детские сердца не выдерживают такой нагрузки*. Вот ещё одна остановка и перезапуск, сердце начинает медленно стучать, будто нехотя, но зелья стабилизируют его — и ещё один ребенок останется жить.

Целители понимают, что происходит, даже взрослые, бывает, не выдерживают. Это кризис, война выходит из пациентов, с болью, кровью, дикими, страшными снами. Война выходит, стремясь забрать с собой чью-то жизнь. Ещё одну жизнь. А сердца-то детские… Но сегодня Смерть уйдёт ни с чем. Целители не отдадут ни одного ребёнка этой злобной старухе, что стремится забрать детскую жизнь. Не отдадут любой ценой. И работают руки, летят заклинания, вот прибыла подмога из Мунго. Почти весь наличный состав реанимации. Подменить, помочь, удержать… Держать!

Раннее утро… Специальная реабилитационная база аврората. Вповалку лежат целители там, где их настигла тяжёлая, изматывающая усталость. Сегодня они победили, Смерть ушла ни с чем. Бьются детские сердца в боксах интенсивной терапии. Спят подростки, видевшие так много и едва не ускользнувшие за грань. Они проснутся, и всё будет хорошо, потому что сегодня целители победили.