Второй шанс. Его дочь

Между нами так много всего. Всего, что осталось в далёком прошлом, но я отчего-то вновь чувствую, каким этот мужчина был ласковым и настойчивым. А я, дурочка, даже не думала долго сопротивляться. Мы снова рядом, но теперь все кардинально изменилось. Адам вроде остался прежним, с ним так же легко, весело, его аура все такая же мощная, плотная, непробиваемая, вкусная, но… Теперь что-то не так. В глубине мужского взгляда, даже когда он насмешлив, больше нет привычных непробиваемых ноток завышенной дерзости, самоуверенности и наглости. Нет того неудержимого хищного голода, который прошибает с первых минут разговора с этим человеком. Животного магнетизма, на который внутренне отзываешься сразу же. Зато теперь… Там что-то другое. Более глубокое. Более мощное. Болезненное как будто. Осторожное…

Поблизости раздается хлопок двери чьей-то машины. Слышен звук зажигания двигателя. И я отмираю от шума посторонних звуков. Вспоминаю последний вопрос. Вот почему собеседник молчит. Ждёт ответа.

– Да, конечно. Если потребуется помощь, – гадко кривлю душой, сдержанно кивая, – я обязательно тебя попрошу.

Адам неверяще ухмыляется, но ни слова против не говорит: наверное не ждал другого ответа, да и неуместен он.

– Ты вымокла. Тебе лучше уйти с улицы. Могу предложить в машине посидеть, – взмах руки, и я смотрю в сторону, куда указывает Адам: его белый Порше едва различим за стеной дождя. Нет, спасибо. Извини, Адам. Не сейчас… сейчас это будет значить слишком много. Сейчас я слишком остро воспринимаю происходящее. И я изо всех сил пытаюсь отстраниться от мысли о том, для чего ты на самом деле приехал. Да и не хочется ничьей компании. Лучше подарить этот вечер одиночеству.

– Мне домой нужно. Я пойду.

– Я печку включу – согреешься, – он осторожно пробует ещё раз: не особо настаивает, но уговорить пытается. – Заедем за кофе. Ты все так же предпочитаешь с карамелью?

Приходится опустить глаза. И задержать дыхание, чтобы он не понял: застал меня врасплох. Как глупо с моей стороны чересчур остро реагировать… но внутренний трепет уже настойчиво обволакивает изнутри.

Медленно вдыхаю кислород и спокойно смотрю на Адама.

– Нет. Больше не люблю, – такие простые слова, а значат неимоверно больше.

– А какой любишь? – тепло улыбается. Я все могу понять, но почему с ним всегда так уютно? Как будто вернулась домой после далёкого путешествия.

– С кокосовым наполнителем, – отвечаю первое, что приходит в голову, и начинаю рыться в сумочке в поисках ключей. – Мне маму сменить надо. Спокойной ночи. Нет-нет, – останавливаю, видя, что Адам шагает к двери, – не провожай, пожалуйста. Это лишнее.

Глава 27

– Ты сегодня пораньше. Все нормально?

Как смогла, я в подъезде стерла следы потекшей туши, а сейчас успела проскочить в ванную и смыть всю косметику, заодно освежив лицо холодной водой. Если Адам и мог поверить в «дождь», то мама мое состояние всегда очень тонко чувствует – ее не проведёшь.

– Да, отлично.

Мама осматривает меня с ног до головы, а я уже успела стянуть платье и переодеться.

Смотрю на неё, и именно сейчас отчего-то в душе расцветает ностальгия, как мама в моем далеком детстве собирала со мной опавшие оранжевые листья для аппликации, как помогала с поделками, заплетала мне косички, как я читала ей перед сном, когда мы с ней менялись местами: я была мамой, а она – дочкой. Когда я осталась одна, на самом деле она всегда была рядом. Никакие мои ошибки не смогли заставить ее любить меня меньше. Хотя она, положа руку на сердце, тоже прилично пострадала от моего легкомыслия.

– Ты чего, Юляш? – мы застыли в коридоре, а я медленно разглядываю милое лицо. Спокойное ожидание, мелкие морщинки, мягкий взгляд, неброская помада, тонкий нос… волосы уложены в высокую прическу и перехвачены шпильками. Сколько себя помню, мама неизменно фиксирует пышные пряди именно так. Светлый оттенок волос мне достался от неё, жаль, что я не могу похвастаться таким же шикарным объемом.

Под воздействием порыва шагаю вперёд и крепко ее обнимаю. Она столько всего для меня делает. Она даже пошла против отца, хотя знала, что это может быть чревато. А я такая глупая была, совершенно не задумывалась, как на всей нашей семье отразится моя недальновидность.

Под участливым взглядом я ощущаю себя маленькой девочкой, когда хочется, чтобы мама обняла и выслушала, рассказать про все, что тяжким грузом легло на душу. Вспомнилось, как мама нежно гладила меня по волосам и уговаривала не расстраиваться, потому что ничто не стоит моих слез. Вот и сейчас так хочется услышать нечто подобное.

– Юль. Ты о чем задумалась, котёнок?

Сердце сжимается от ласковых слов, и я снова порывисто ее обнимаю, чувствуя, как заботливые руки прижимают к себе в ответ. Я так много всего сделала… такого, за что она вряд ли испытывает гордость…

Рядом с ней шок и страхи сегодняшнего дня почти полностью рассеиваются. И хочется поскорее перешагнуть всю эту грязь и перелистнуть замусоленную страницу.

– Просто знай, что я тебя очень люблю. И что я действительно сожалею, что мои поступки так остро отразились на семье.