Второй шанс: Истинная для Хранителя (СИ)

— Правильно, Яра! Ты — действительно никто! — говорит Лисса каким-то странным, словно не своим голосом. — Ты слабая, никчёмная неудачница. Вечная жертва. Так было и будет всегда! Ты ничего не изменишь!

Вся моя прежняя жизнь в родном мире скользит передо мной. Так было, есть и будет. Я действительно жертва. От меня ничего не зависит.

Не сопротивляйся! Будет только хуже! — нашептывает в глубине сознания что-то или кто-то.

Господи! — в последнем отчаянном всплеске остатков воли взываю я. — Неужели ничего нельзя изменить?

Мне приходит на ум, как я ломала ветки, вытаскивая увязшего в болоте крестьянина. Потом бегство напавших на нас разбойников. Наконец, катающаяся по полу подвала своей лавки после моего магического удара Лисса.

— Стоп! — кричу я. — Я не согласна!

В воздухе что-то неуловимо начинает меняться. Какие-то непонятные потоки струятся и собираются воедино.

Тварь, называемая Духом Бездны, пытается подавить меня своей громадой. Я дрожу. Мне очень, очень плохо и страшно. Но я знаю и вижу, что без моего согласия она ничего не может сделать.

— Хочешь, он прямо сейчас отрежет девчонке палец? Или ухо? — визжит Лисса.

В мгновение ока я стряхиваю с себя невидимые путы апатии и зажигаю яростный клуб огня. Швыряю его прямо в лицо бандиту с ножом. Мразь, готовую расправиться с беззащитным ребёнком, мне точно не жалко!

Дайна вырывается и с криком бросается ко мне. Она прячется за моей спиной.

Разбойник корчится на земле, оглашая поляну громким криком.

— Ты пожалеешь! Заплатишь сполна! — вопит Лисса, увлекая Тутара прочь.

Я держусь на ногах из последних сил. Только бы не упасть. Ради Дайны хотя бы.

В глазах темнеет.

— Пойдём в дом, Элайна! Пойдём скорее! — девочка тянет меня за рукав.

Я плетусь следом за ней. Закрываю входную дверь и падаю на колени.

Дайна суетится вокруг, но я её не слышу.

Через некоторое время кое-как прихожу в себя и доползаю до лежанки в гостиной.

— Не открывай никому дверь! — шепчу я, прежде чем погрузиться в сон, похожий на обморок.

Я пробуждаюсь с громким криком. Бедная Дайна. Она трясётся от ужаса. Впрочем, я тоже.

Я никогда не смогу убить человека! Ударить могу. Избить даже. Я бы сдохла ещё в приюте, если бы не научилась таким вещам.

Скоро мне придётся это сделать. Потому что приказ.

Я даже не знаю, кто это. Он не сделал мне ничего плохого.

Ещё недавно я смогла бы, наверное. Потому что была бы уверена, что это враг Раудана.

А теперь у меня такой уверенности нет. Я знаю слишком много. И жалею об этом. Но я ничего не могу изменить.

Бежать? Какой в этом смысл? Один из моих друзей бежал недавно. В третий раз. Самый последний. Такого в Школе не бывало ещё.

Мы все смотрели, как он умирал.

Меня бьёт дрожь. Хотя наша спальня хорошо протоплена. О нас тут правда заботятся. Мы — элита.

Деваться некуда. Надо просто взять и сделать! — уговариваю я себя. — Тем более, это приказ! Значит, Двуединый будет судить не меня, а того, кто мне его дал.

Тех, кто исполняет приказы, Двуединый не судит. Потому что послушание превыше поста и молитвы! Так говорит Мастер. Почему я не должна ему верить?

Я прихожу в себя и понимаю, что Дайне явно нужна помощь. То, что ей пришлось пережить, не прошло для неё бесследно. У неё даже глаз дёргается.

Я использую ментальную магию и вижу совершенно жуткую картину. Что же делать? Как прогнать заледенивший её душу ужас?

Я вспоминаю бытовавшее в моём мире выражение «посылать лучики добра» и пытаюсь сделать что-то подобное. Представляю тёплые и ласковые солнечные лучи, обволакивающие и растапливающие ледяную глыбу. Я смотрю девочке в глаза и произношу нежные и обнадёживающие слова.

Я держу её за руки и ощущаю, что сковывающее напряжение начинает её отпускать. Даже лицо расслабляется и обретает привычную детскую мягкость.

Вот только голова у меня становится неимоверно тяжёлой и накатывает страшная слабость. Я отпускаю руки Дайны и падаю без сил на лежанку в гостиной.

Когда я просыпаюсь, моя маленькая гостья хлопочет на кухне, накрывая для меня стол. Я встаю, слегка пошатываясь. И голова ещё болит. Заставляю себя поесть хоть немного, и мне становится легче.