Второй шанс Роберта Уоррена

Джим не ответил, а только поудобнее устроился на подушке. Его крохотная фигурка совершенно потерялась в большой двуспальной кровати Сьюзен и Боба.

Уоррен сел рядом и принялся читать – о капитанах и верфях, о палубах, мачтах, о мастерах-корабелах… И чем дальше он читал, тем теплее и ниже становился его голос, словно он рассказывал сказку.

Джим вздохнул, чувствуя, что ему хорошо, как, наверное, не было с самого пробуждения – дня, который теперь затерялся где-то в прошлом. Веки вдруг налились невыносимой тяжестью, а мелодичный голос Бобуоррена всё отдалялся, пока не стал едва различимым и мальчик не погрузился в сон – без сновидений, раздумий и страхов.

На следующий день они пошли на пляж – любимое место Уоррена в Китовой бухте. К этой узенькой, окружённой стеной тёмных, поросших зеленью скал полоске песка и гальки в форме подковы можно было спуститься, только пройдя через задний двор. Именно здесь, на пляже, Уоррен провёл свои лучшие часы на мысе Энн, один или в компании Сьюзен, а иногда и Джека (совсем ещё малыша, который, заигравшись, вполне мог наглотаться песка), глядя на океан и небо над ним или на гнездившихся на скале птиц, слушая их крики или рокот волн, стоя босыми ногами в никогда не прогревавшейся воде… Время от времени ему доводилось встречать здесь кого-нибудь из соседей, по большей части стариков, предпочитавших доживать свои дни (которых у них впереди оставалось куда меньше, чем позади) в тишине и покое Китовой бухты. Иногда мимо проходила лодка, рыбацкий баркас; в подобных случаях принято было вскидывать руку в знак приветствия, но Уоррен никогда так не делал – считал, что глупо махать тем, кого не знаешь.

Из Китовой бухты японские города кажутся бесконечно далёкими, недосягаемыми, думал Уоррен. В Китовой бухте царит то самое спокойствие, которое он безуспешно искал во льдах. Здесь, в Китовой бухте, есть комната Джека, которая выглядит так, будто Джек ещё вернётся. Может, именно поэтому Сьюзен больше сюда и не приезжает. Он оглядел неширокую, зажатую с обеих сторон скалами линию горизонта: нет ли рыбацкой лодки? Ему вдруг захотелось просто помахать ей рукой.

Джим наблюдал за маленькой птичкой, гулявшей по краю прибоя: вот она проворно взбегает на пляж, преследуемая волной, но, едва та отступает, тотчас разворачивается и принимается изучать своим длинным клювом мокрый песок и камни. До следующей волны. А потом всё начинается снова.

Шуршание гальки и неустанные, методичные перемещения птицы успокаивали мальчика. Джим заметил, что повторяющиеся вещи, вроде ровного дыхания или размеренного чередования дня и ночи, вообще его успокаивают.

Он поднял один камешек: гладкий, холодный. Потом достал из кармана свой талисман, сравнил: они были похожи. Пляж усыпали, наверное, тысячи камешков, но только в этом виделось нечто особенное, чего в других не было. Талисман подарила ему Кэти.