Второй шанс (СИ)

До последней минуты он надеялся на чудо и гнал из головы ужасные мысли. Но по поведению Снейпа понял (не зря же знал аманта почти наизусть), что тот не в силах помочь умиравшей Агате ничем существенным. И теперь больше нельзя было откладывать принятие ужасавшего решения. Решения, случайно подсказанного молодому отцу на днях самим зельеваром: “Только кровь единорога могла бы, возможно, помочь в таком случае”. — Развёл руками Северус и отвернулся, чтобы Гарри не видел его слёз. Но тот увидел, впервые в жизни, как его любимый амбициозный Северус, лёд и гранит современной магической науки, способный заморозить любого одним лишь взглядом своих строгих колючих глаз и пригвоздить к месту одним лишь голосом, высокомерный и надменный всегда и со всеми, кроме разве что Гарри и Лили, не признающий, за очень небольшим исключением, ничьих авторитетов, хорошо знающий цену себе и другим, Северус Снейп плакал от жалости к юному другу и его новорожденной дочери, от собственного бессилия помочь. И Поттер спросил самого себя, на что он способен ради спасения жизни своего ребёнка? На всё!

“Дождаться отца? Поговорить с ним, посоветоваться? Нет, нельзя. Мракоборец Джеймс Поттер никогда не поддержит моё только что принятое решение. Мама тоже. Северус не просто станет отговаривать, а постарается помешать. Крёстный? Никто. Я один должен это сделать. Я смогу, или не сможет никто. Только бы меня не остановили! Нельзя допустить, чтобы они остановили меня. Так же, как невозможно больше жить с чувством вины и беспомощности”.

— Знаешь, Северус, я что-то и правда устал, глаза слипаются. — Поттер подошёл к кроватке дочери, стараясь не встречаться взглядом со Снейпом, поправил одеяльце, легко дотронулся до бледной детской щёчки, осторожно пожал прозрачные крохотные пальчики с синеватыми ноготками. — Ты уж дождись моих родителей, они будут с минуты на минуту, а я пойду немного посплю.

— Конечно, Гарри. — Северус поцеловал его в висок. — Я буду здесь столько, сколько понадобится. “Если этот младенец выживет, — подумал он, с грустью глядя на угасавшую малышку, — то я, Северус Снейп, профессор, декан Слизерина, Мастер зельеварения и не последний маг на Британских островах, начну верить в чудеса!”

*

Уже больше месяца Старший аврор Джеймс Поттер в частном порядке расследовал необычные и очень жестокие преступления. Какой-то обезумевший браконьер убивал единорогов в разных частях магической Англии. Министерство магии трусливо решило не будоражить общественность официальным расследованием этих невероятных убийств, и Поттеру-старшему ничего не оставалось, как попытаться поймать преступника вне своего официального служебного положения. Невозможность ссылаться в своих действиях на Министерство и работать в команде мракоборцев существенно осложняла и без того нелёгкую задачу, стоявшую перед Джеймсом, но делать было нечего. Обнаглевшего тёмного мага, убивавшего редких и очень ценных животных, необходимо было остановить. Министерские чиновники не хотели признавать, что появился некий очень сильный и неуловимый чародей, продвинувшийся в использовании тёмного искусства так далеко. Единорог обладал исключительной магической энергией, даже простой волос этого уникального свободолюбивого существа излучал огромную силу. Приручить или хотя-бы поймать единорогов удавалось крайне редко, обычно это могли сделать лишь женщины с помощью специальной золотой уздечки. Несмотря на добрый нрав, в минуту опасности единорог становился очень свиреп, мог легко убить любого приближавшегося человека и даже льва. Никто не решался охотиться на единорога ещё и из-за существовавшего поверья о том, что безумец, совершивший убийство этого чудесного существа, насылал на свою душу чудовищное проклятье, уничтожая её ещё при жизни. Поэтому, невозможно было даже представить, что кому-то в голову может прийти идея такого страшного преступления, и тем более что кто-то сумеет эту идею воплотить в жизнь.

Хотя врагов у единорогов почти не было, численность этих животных была крайне мала ещё и по причине особенностей их процесса размножения. У этого вида не было самок и самцов, все единороги были одного пола. Лишь в конце своей долгой жизни, иногда в 500-600-летнем возрасте, единорог оставлял потомство. Для этого он сбрасывал где-то в тихом месте у воды, а лучше на морском берегу, свой чудесный витой рог, из которого и появлялся молодой единорожек. А старый родитель после этого слабел и умирал.