Второй шанс возврату не подлежит

Я снова бросила на Персиваля полный ненависти взгляд. Нравлюсь я ему. Ага. Он в этот момент пялился на пятую точку Чарити в замшевых штанах. Они, безусловно, были ей великоваты, но когда та наклонилась, чтобы развязать ботиночки, обтянули все, что нужно.

Дальше — еще интереснее. Кхыска принесла рюкзаки с провиантом для ящериц. Питались они земноводными поменьше: лягушками, тритонами и мясистыми белыми червями, от одного вида которых меня чуть не вывернуло наизнанку.

Тайлер и Персиваль, заметив наши с Чарити позеленевшие лица, как настоящие джентльмены взяли по две сумки. Так, шлепая по деревянному настилу, шириной не больше метра, мы двинулись вглубь болот. Разгоняя туман потоками воздуха, рядом летела Кхыска. Изредка вдалеке мы видели других горгулий, но они предпочитали держаться на расстоянии.

На месте, где узкая деревянная тропинка расходилась в стороны, Кхыска остановилась. Персиваль и Тайлер тут же скинули в кучу тяжелые рюкзаки.

— На хвост саламандре не наступать. С рук не кормить. Только бросать. Будет раздувать щеки — улетайте… Ой, в смысле, бегите. Мхагия огня с ними не работает, — давала последние наставления Кзхыска нашему отряду смертников. — Кладку не трогать. Увидите браконьеров или приключится беда — дуйте в свисток. Мы прилетим и разберемся. Сами ничего не дхелайте. Ясно?

Мы обреченно кивнули.

— Хорошо, свистки и карта с тропами в рюкзаках, — мы тут же уставились на сумки, а Кхыска, воспользовавшись замешательством поспешила улететь.

— Постой! Леди Вурдлак сказала тебе еще купить для нас еды! — крикнул вслед Персиваль, но та была уже далеко.

Он обвел нас взглядом и развел руки в стороны, мол сделал все, что мог. Присев на корточки, Персиваль брезгливо проверил карманы. Дно у рюкзаков изначально было отсыревшее, но после непродолжительной прогулки намокли и стенки. Причина крылась внутри… Склизкая, холодная, временами квакающая и извивающаяся.

Я уставилась на два свистка в руках Персиваля и с содроганием представила, как придется подносить их к губам.

— Предлагаю в первый день разделиться на две группы. К примеру, я могу пойти с…

— Я с Тайлером.

Мое безапелляционное заявление всех немало удивило. Глаза Чарити радостно вспыхнули, и она тут же встала около своего рыжего сокровища. Поистине, любовь зла.

— Хорошо, — пожал плечами Персиваль и протянул один свисток Чарити.

Та брезгливо поморщилась, и он убрал его в карман.

— Если что-то случится, подавайте сигнальные огни, — сказал Тайлер, забирая свою поклажу.

И мы разошлись. Следуя по настилам, я крутила в руках карту, но никак не могла понять, где мы находимся.

— Пока мы идем по тропе, карта ни к чему, — сказал Тайлер. — Смотри, первая кладка.

Я проследила за его взглядом и заметила среди высокой травы светящийся голубой шар.

— А где же саламандры? — удивилась я.

— Немного левее и ближе к нам видишь две закрытые желтые кувшинки?

— Да.

— Это не кувшинки.

Тайлер не стал пачкать руки и с помощью магии левитации достал лягушку и бросил в сторону саламандры. Она среагировала молниеносно, выпрыгнув из воды и поймав подачку прямо на лету. Звонко клацнула пасть, и я вздрогнула, успев слишком хорошо рассмотреть неровный ряд мелких, острых зубов.

— Самец, — заявил Тайлер и, заметив мой удивленный взгляд, объяснил: — Отец держал несколько рептилий, когда это еще было законно. У самок живот полностью черный, а у самцов есть желтые полоски.

— Как же он держал их в Ландре? — удивилась я, представив в одной из квартир питомник с рептилиями.

— У него особняк под Гансбургом.

У меня в голове не укладывалось, как Тайлер с сестрой может жить в трущобах Ландра, а отец в совершенно другом городе.

— Ты незаконнорожденный сын какого-нибудь лорда? — догадалась я.

— Сансара, иногда простота хуже воровства, — он недовольно нахмурил брови, — но ты права. Я бастард.

— Как же так получилось, что ты подружился с принцем Ковенгарда?

Тайлер молчал, явно не желая посвящать меня в детали.

— Прости, что полезла не в свое дело. Но знай, мне все равно какое у тебя происхождение. Жаль, что Ковенгард соткан из предрассудков и условностей.

— Не так, как мне.

— Ой, ну давай еще своими печалями меряться, — я, рассмеявшись, ткнула его в плечо. — В этом мире быть женщиной — полный отстой, так что не прибедняйся.

— В этом мире?

— В смысле, в нашем. Ковенгард я имею в виду… — начала запинаться я, понимая, что сказала лишнего.

— И память к тебе так и не вернулась?

— Вернулась, — зачем-то соврала я, загоняя себя в угол.

— Как звали преподавателя первичных предзнаменований на втором курсе? — устроил мне допрос Тайлер.

— Ой, да ту гадалку ни один студент не запомнил.

— Это был столетний старик. И профессор Ланикус умер прямо посреди лекции. Такое сложно забыть.

— Ты прав. Я все еще ничего не помню, — сдалась я.

Тайлер резко остановился и бросил под ноги рюкзаки.

— Выкладывай все начистоту. Кто ты? — потребовал он.

В его голосе не было злости или недоверия, скорее раздражение.

— Сансара Мэй.

— Нет, ты точно не Сансара. Я не поверил тогда у библиотеки, но сегодня на кухне окончательно в этом убедился.