Второй взгляд

— Криминалисты могут исследовать отпечатки пальцев, но не могут исследовать… — Рочерт осекся, не сумев подобрать нужное слово, нахмурился и погрузился в свои мысли, но через несколько мгновений заговорил вновь: — Даже если нам удастся раскрыть убийство семидесятилетней давности, это ничего не изменит. Жена Пайка не воскреснет. Он останется законным владельцем участка. И сохранит за собой право продать его кому пожелает.

— Все зависит… — проронил Росс и замолчал.

— От чего?

— От того, кто семьдесят лет назад совершил убийство.

В том, что в Управлении полиции Комтусука до сих пор хранились материалы относительно нераскрытого убийства, совершенного семьдесят лет назад, не было ничего удивительного. Илай понимал: документы и вещдоки сохранили отнюдь не в расчете на то, что расследование когда-нибудь возобновится. Их просто-напросто не удосужились уничтожить. Полный хаос и неразбериха царили в полицейском архиве на протяжении многих лет. Ни у кого не было ни сил, ни времени привести его в порядок. Илай смахнул с волос паутину и снял с полки увесистую картонную коробку.

Шефу было наплевать, чем детектив Рочерт занимается в свободное от работы время. Поднимаясь в свой офис с коробкой в руках, Илай внушал себе, что его решение заняться этим давним делом никак не связано с теми странными явлениями в доме Пайка, свидетелем которых он стал позапрошлой ночью. И уж тем более тут ни при чем его сны, эта загадочная женщина, что приходит к нему каждую ночь и, как подозревает Илай, чего-то от него хочет. Извлечь давнее дело из тьмы забвения его заставила исключительно надежда на то, что криминалистические технологии, появившиеся за эти годы, позволят правде выйти наружу.

Ватсон бросил довольный взгляд на хозяина, вошедшего в офис, но решил, что вскакивать не стоит. Без особого интереса пес наблюдал, как Илай раскладывает на заранее расчищенном столе содержимое коробки. Кожаная папка, пачка фотографий, сделанных на месте преступления, бумажный пакет для завтрака, коробка для сигар и петля.

Надев резиновые перчатки, Илай взял веревочную петлю и принялся ее рассматривать. Ничего необычного; подобную бечевку можно купить в городских магазинах и сегодня. У следователя, который вел это дело семьдесят лет назад, хватило ума не развязывать узел, и все эти годы он оставался накрепко затянутым.

Отложив петлю, Илай занялся фотографиями, сделанными на месте преступления. На одном снимке была молодая женщина, лежавшая на спине с петлей на шее. Ее шею и грудь покрывали глубокие ссадины — судя по всему, оставленные не веревкой, а человеческими ногтями. Жертва явно пыталась освободиться. На другой фотографии было запечатлено крыльцо какого-то сарая. Прищурившись, Илай рассмотрел снимок внимательнее. Из-под крыши выступала балка. Поскольку под ней виднелась лужица, именно на этой балке висела жертва. Еще одна фотография — голые ноги убитой, сплошь покрытые синяками.

В коричневом бумажном пакете оказалась ночная рубашка, покрытая бурыми пятнами, пара женских туфель и маленький кожаный мешочек, затянутый порванным шнурком. В коробке для сигар лежала деревянная курительная трубка в форме змейки. Илай повертел трубку в руках. Его дедушка когда-то вырезал из тополя точно такие же. Поэтому запах табака до сих пор пробуждал у него воспоминания о детстве.

Отложив вещдоки в сторону, Илай принялся читать полицейский отчет о расследовании.