Второму игроку приготовиться

Я показал новую загадку друзьям. У них загорелись глаза.

– Ниннику и Займон – главные злодеи в Ninja Princess, – объяснила Эйч. – Куруми должна с ними сразиться, чтобы «отвоевать замок» и выиграть игру.

– Тогда «самозванец», вероятно, Казамару, – предположил я. – Мужской ниндзя, на которого заменили принцессу. Думаю, нужно будет сразиться и с ним. – Я похрустел костяшками пальцев. – Плевое дело, верно?

– Открой нам доступ к своей картинке, – попросил Сёто, – чтобы мы следили за твоими успехами. И я позвоню тебе по аудио, мы будем давать тебе советы по ходу дела. Прямо как в старые добрые времена. О, кстати…

Сёто сменил свой ставший уже привычным наряд ниндзя на богато украшенные золотые доспехи, затем пристегнул к поясу мечи. Мы с Эйч тоже облачились в костюмы пасхантерских времен. Эйч достала большое зеркало, чтобы мы могли собой полюбоваться.

– Только взгляните на этих чертяг, – усмехнулась она, затем пальнула по зеркалу из винтовки, отчего оно разлетелось вдребезги. – А теперь к делу.

– Ладно, амигос, – сказал я, принимая аудиовызов Сёто. – Была не была!

Я одновременно стукнулся кулаками с обоими друзьями, затем развернулся, глубоко вдохнул и запрыгнул в портал Ninja Princess.

0012

Даже не знаю, чего я ожидал: возможно, имитации Ninja Princess в виртуальной реальности, как игра Black Tiger, которую я проходил во время конкурса. Вот только прежние правила теперь не работали. Это стало очевидным после того, как я увидел флешбэк из жизни Киры, прикоснувшись к Первому осколку. Без сомнения, она не могла сыграть роль во всем этом… Тем не менее испытанное мной ранее казалось столь же невозможным.

Пройдя через портал, я очутился не внутри видеоигры или в исторической симуляции феодальной Японии. Я очутился в месте, которое уже посещал однажды – много лет назад, во время первого конкурса.

В «Хэппитайм-пицце».

Оригинальная «Хэппитайм-пицца» представляла собой небольшую частную пиццерию с игровыми автоматами, которая работала в Миддлтауне с восемьдесят первого по восемьдесят девятый год. В юности Холлидэй проводил там массу времени, а после воссоздал кафе в мельчайших подробностях в OASISе, вместе с остальной частью родного города на одноименной планете. Однако во время конкурса я обнаружил еще одну копию пиццерии, спрятанную в подземном музее видеоигр на планете Ар-Када. Именно там я сыграл в Pac-Man, набрав максимальное количество очков, чем заработал четвертак, предоставивший мне дополнительную жизнь, благодаря которой я пережил взрыв Катаклизатора на Хтонии.

Учитывая мои предыдущие визиты в «Хэппитайм-пиццу», обстановка должна была показаться мне знакомой. Но на этот раз благодаря ОНИ все изменилось. Я улавливал запах томатного соуса и пригоревшего жира от пеперони. Через половицы чувствовал легкую вибрацию от динамиков, пульсирующих в такт басам из песни Obsession группы Animotion. На этот раз я словно сам очутился там – словно вернулся назад во времени в Миддлтаун, штат Огайо, в конец восьмидесятых.

Я стоял прямо за двойными стеклянными дверями, служившими входом в пиццерию. К ним были аккуратно приклеены листы фольги, чтобы солнечный свет не проникал в темный неоновый закуток с игровыми автоматами. Я попытался открыть двери, но они оказались заперты снаружи. Отогнув уголок фольги, я выглянул на улицу – здание словно парило в чернильной пустоте. Осторожно вернув фольгу на место, я внимательно осмотрел помещение.

Пиццерия делилась на две половины: зону для игр и обеденную. На самом же деле они обе предназначались для игр, поскольку столы представляли собой игровые автоматы с горизонтальным корпусом.

Я прошел в обеденную зону, чтобы получше рассмотреть, и с каждым шагом чувствовал, как кеды прилипают к засохшим остаткам лимонада на линолеуме в клеточку. На кухне находилась пара поваров-NPC, оба подбрасывали тесто в воздух. Увидев меня, они помахали. Я тоже помахал и только тогда заметил, что моя рука – вовсе не моя…

Я поймал свое отражение в зеркале рядом с кабинетом управляющего и уставился на себя во все глаза. Я превратился в Киру Андервуд, лет эдак в семнадцать, какой она была на фотографиях, сделанных в Миддлтауне в конце восьмидесятых: с очаровательной стрижкой под мальчика, гигантскими дизайнерскими очками (с зеркальными солнцезащитными насадками на клипсах) и в ее фирменной вареной джинсовке, обвешанной пуговицами и значками. Я опустил взгляд и провел дальнейшую инвентаризацию – у меня также была грудь Киры, бедра, губы, ногти – все-все. Я даже задрал правый рукав, чтобы взглянуть на тыльную сторону предплечья: на месте оказалось и крошечное родимое пятно, напоминающее очертания Исландии.

Я не просто походил на Киру – я был ею.

Оправившись от потрясения, я направился в игровую зону. Из музыкального автомата на компакт-дисках в углу заиграла песня Jessie’s Girl Рика Спрингфилда. Этого автомата не было в тех версиях пиццерии, в которые я заходил раньше. Следовательно, вероятнее всего, эта основана на более поздней версии заведения – где-то с осени или зимы восемьдесят восьмого или весны восемьдесят девятого.