Второму игроку приготовиться

АртЗмида нахмурилась.

– В смысле? – Она подалась вперед. – Что именно ты «испытал»?

Я поведал им о флешбэках и рассказал АртЗмиде о битве, которую она пропустила.

– Быть того не может, – пробормотала она, качая головой. – Для первых двух заданий нужно было досконально знать о The Smiths и Ninja Princess?

Я кивнул.

– Ничего из этого даже не упоминалось в «Альманахе Анорака». А флешбэки? Слишком похожи на запись реальных событий через ОНИ, слишком много мелочей для симуляции.

– Почему ты так уверен? – спросила АртЗмида. – Коротенькая симуляция может быть вполне убедительной.

Эйч покачала головой.

– Исключено. Ты не знаешь, каково переживать запись ОНИ – разница с симуляцией чувствуется всегда. Кроме того, Джеймс Донован Холлидэй был блестящим дизайнером видеоигр и программистом, но он ни черта не знал о женщинах – особенно о Кире. Он никоим образом не сумел бы убедительно воссоздать одно из ее воспоминаний, с ее точки зрения. Он был самовлюбленным социопатом, неспособным на эмпатию к кому-либо. Тем более к Кире…

Мне пришлось прикусить язык, чтобы не броситься на защиту Холлидэя. Он был далеко не совершенен, но именно он подарил нам весь наш мир. Определение «социопат» казалось не просто грубостью, а настоящим богохульством.

– Но твоя теория за гранью реальности, Си, – покачал головой Сёто. – Во время юности Киры никакого нейронного интерфейса не существовало. GSS создали первый рабочий прототип гарнитуры только в две тысячи тридцать шестом – через два года после смерти Киры Морроу.

– Сам знаю! Официальная хронология событий не сходится. Но никто так не хранит секреты, как Холлидэй… – Я глубоко вдохнул. – Думаю, не исключено, что перед смертью Киры Холлидэй каким-то образом сумел сделать копию ее сознания, используя ту же технологию, с помощью которой скопировал свой собственный разум и создал Анорака.

Все трое уставились на меня в немом ужасе. Затем АртЗмида медленно покачала головой.

– Кира никогда бы этого не допустила. Ог тоже.

– Может, Холлидэй придумал способ просканировать Киру без их ведома? – Я с трудом сглотнул. – Холлидэй был ею одержим. Он знал, что никогда не получит настоящую Киру, поэтому решил создать для себя копию.

– Погоди, – вмешалась Эйч. – Кира обожала Ога, какой смысл ее копировать? Полная копия его бы не любила.

– Знаю, но она также никогда не состарится и не умрет. Может, Холлидэй надеялся со временем… завоевать ее любовь…

– Божечки-кошечки, – пробормотала Эйч, качая головой. – Если так, то… братва, мы вляпались в реально трешовую историю.

Я кивнул. Меня самого уже начало мутить. Словно я вдруг узнал, что мой кумир и герой детства в свободное время рубил людей топором направо и налево. А следовательно, у нас еще больше причин не доверять Анораку: отдавать ему Сердце сирены и надеяться, что он сдержит свое слово.

Но, похоже, Сердце сирены – его единственная слабость. Если его достать, возможно, получится поторговаться с Анораком. Или заманить в ловушку.

– Надо найти еще пять осколков, – напомнил я. – Так что давайте поторапливаться.

– Есть идеи, где искать следующий? – спросила АртЗмида.

– Да, мэм, – ответил я, сияя от гордости. – Есть очень даже путевая идея.

– И хорошо, что ты теперь с нами, Арти, – добавил Сёто. – Нам понадобится твоя помощь.

Улыбка АртЗмиды испарилась, на ее лице появилось яростное, решительное выражение, знакомое мне по временам конкурса Холлидэя. Она называла это «включиться в игру».

– Итак, – сказала она, поворачиваясь ко мне. – Выкладывай, чемпион. Куда направляемся?

– В места твоей боевой славы, – ответил я. – В Шермер, Иллинойс.

0014

Шермер был небольшой планетой рядом с центром Шестнадцатого сектора, которая приютила у себя десятилетиями создаваемую детализированную виртуальную копию города Шермер, штата Иллинойс, – вымышленный пригород Чикаго, где происходили действия множества фильмов, срежиссированных или написанных Джоном Хьюзом за всю его нашумевшую карьеру. Саманта часто называла Шермер «постподростковым паракосмом» Хьюза – личным фантастическим миром, созданным и заселенным с помощью одного лишь воображения, расширяющимся на протяжении всей его жизни – его собственный пригородный, американский среднезападный эквивалент Средиземья Толкина.