Второстепенный

– Подашь на развод с Алуфтием, – серьезно сказал волшебник. – Восстания не будет, ибо некому. Отсудишь половину собственности. Вы же заключили брачный контракт?

– В рамочке висит, – буркнула Клофелина.

– Видимо, вместо условий баттла, – пробормотал Серетун.

– Я согласна, – дрогнувшим голосом ответила дама. – Делай меня худой разведенкой.

– Что это сейчас было? – ошарашенно спросил Шмаликус. Взор его просветлел, а разум очистился от скверны.

– Ты теперь нормальный, – радостно пояснила Астролябия. – Вы все теперь свободны.

В эту же минуту ливень прекратился. Тучи расступились, пропуская солнце к изголодавшемуся по теплу городу. Боги Аминомикуса наблюдали за происходящим со своей горы и поняли, что их мир изменился. Больше не было смысла притворяться. Они потерпели поражение, но приняли его достойно – решив перестроить парадигму существования города в этой складке ткани повествования, потому что их власть распространялась только на небольшой кусочек мира эскапистов.

– Пора, – сказал Серетун и начал водить руками перед Клофелиной. Дама стремительно потеряла в объемах. Складки жира стали гидрофобными пузырьками и устремились к ливневкам, чтобы через примитивные трубы вылиться в реку, опоясывающую эти два города знаком бесконечности.

Через несколько минут на ступеньках лежала довольно привлекательная молодая особа, с пальца которой упало обручальное кольцо, ставшее не по размеру. Ошалевшие от перемены близнецы ринулись подать ей руки, чтобы Клофелина могла подняться. Она улыбнулась и позволила Гадису помочь.

– Понял? – нахально спросил брата юный волшебник.

– Перед тем, как я выполню твои требования, чародей, – томно сказала Клофелина, – я попрошу разрешения на один последний приказ.

– Какой? – уточнил Серетун.

– Выкинуть из города этого идиота, – резко сказала дама. – Шестипалый музыкант уже достал своими баснями. Невидимка с ножом на сцене. Что за вздор. Весь город обклеен плакатами с наградой за его голову.

– Валяй, – согласился волшебник. – О, Гадис, ты смог!

Каким счастьем было наблюдать за воссоединением близнеца юного волшебника с инструментом. Птички запели, солнышко грело, стражники улыбались. А Бадис обнимал свою кифару, словно возлюбленную. Клофелина, тем временем, подозвала Шмаликуса и отдала свой Последний Приказ. Несколько стражников побежали в отделение, где Казинакис с ужасом наблюдал за происходящим из окна. Пыльный кабинет придавал худощавой фигуре музыканта ещё более тщедушный вид, визуально приближая его пропорции к дистрофическим.

Охранники тактично взяли шестипалого под руки и, ничего не объясняя, повели его на выход. Казинакис оказался рядом с нашими любимыми героями и заметил в руках у Бадиса ту самую кифару.

– Да вот же он! – завопил перепуганный музыкант. – Невидимка с ножом!

Глава 44

Гадис разинул рот. Юный волшебник вылупился на Казинакиса, как на знаменитость из телевизора. В сущности, так оно и было, ведь, перенося предметы из одного места в другое, маги ориентируются с помощью видений. Поэтому бард моментально был опознан. Тем более, что артист он видный, хоть и вредный.

– Как вы его узнали? – спросил один из стражников. – Он же был невидим!

– По кифаре, болван, – разочарованно ответил Казинакис. – Позор вашим спецслужбам.

– За такие слова можно попасть в черный список, – справедливо заметила Клофелина, отряхиваясь. – Но сначала хотя бы подтвердите показания. Вы можете перечислить особые приметы своей гитары?

– Кифары, – слабым голоском встрял Бадис, но тут же умолк, не желая перетягивать внимание на себя. Вдруг и здесь посадят.

И сюжет окончательно провиснет…

– Что вы тут развели, в самом деле? – по обыкновению, подал голос разума Серетун. – Какие особые приметы у дешманского инструмента, которого в Пейтеромске, как грязи – на каждом углу?

– Попрошу, – встряла в пламенную речь Астролябия. – У нас канализация, все-таки.

– Не обостряй, – Натахтал схватил красавицу за руку, чтобы успокоить. Было приятно, однако, девушка мотнула головой, сосредоточившись на главном: сюжет все равно нужно пройти. Еще немного, и все кончится.

– Как мне это надоело, – провозгласила дама без ожирения второй степени. – Музыканта выкинуть за ворота, плакаты снять, а дальше – делайте, что хотите. Я подаю на развод и мотаю отсюда. Давно хотела побывать на водных мельницах Рассильяса. Говорят, там есть аквапарк.

Клофелина гордо удалилась в дом, который вот-вот перестанет быть ее собственностью, к мужу, не способному почувствовать разницу – в браке он, или нет. Какая, в сущности, разница? Состояние при ней, а уж где его применить, барышня найдет.

– А что с Алуфтием? – спросил Натахтал.

– Сеня, он и так счастлив, – заверил бойца Серетун. – Памятник его деду снесут, книжки сожгут, но в жизни Луфи ни черта не изменится. Наверное.

– Куда ведет тебя боевая тропа, Натахтал? – спросил златовласый Тизуил. Вид разбредающихся стражников поумерил его желание драться. Какой смысл воевать, если никто не хочет?