Второстепенный: Торг

Этим он безмерно раздражал. Я даже не знала, чего мне хотелось больше – поцеловать эти губы или ударить. И ладно бы простая влюблённость, ладно! Мне не четырнадцать, чтобы путать гормональное сумасшествие с любовью, так ведь нет! Всё было гораздо, гораздо хуже.

- Почему вы согласились на такую жесткую клятву, Волхов? – спросил Хов, когда я в очередной раз остановилась, чтобы полюбоваться на цветочные заросли.

- А? Ну… У нас все врачи её приносят, - пожала плечами я. – Тексты, конечно, в разных странах различаются, но смысл один и тот же.

А ещё это отличная защита от лишних претензий, как выяснилось.

- И вы никогда не жалели о своём выборе?

- Нет. Я и на фортепьяно-то играть выучился, чтобы координация лучше была. Судя по вашей страстной любви к алхимии, вам это знакомо.

- Знакомо, - согласился Хов, наблюдая за полётом птичек. - Хотя в детстве я не думал, что свяжу свою жизнь с алхимией. Я занялся ей уже после ранения и главным образом для себя. Никогда не мечтал осчастливить разумный мир панацеей. Все мои награды и открытия – это побочный эффект поисков лекарства.

- Личная необходимость – ключ к успеху в любом деле, - улыбнулась я.

- Судя по вашей подготовке, в своей профессии вы нуждались жизненно. Или вы просто получили хорошую мотивацию?

Солнце ярко светило сквозь кроны деревьев, играло в смоляных волосах. Я так засмотрелась, что споткнулась о какой-то корень и чуть не упала. Пришлось схватиться за услужливо протянутую руку.

- Да нет, не сказать, что у меня была мотивация... - протянула я, машинально отряхивая штаны. Поразительно, но к белой ткани не приставали ни листья, ни даже пыль. - Как-то это само пришло. Лет до десяти я заигрывался конструкторами. Собирал всякие машины, модели, а потом мне подарили говорящую куклу. Мне стало интересно, как это работает, и...

- И вы её разрезали, - подхватил профессор. - А потом вам стало интересно, как работают живые?

Я смущённо улыбнулась.

- Родственники были в шоке. Такая кукла стоила очень дорого, а я её испортил. Но мне уже стало интересно, я начал приставать с вопросами к маме, она работала дантистом. Она понакупила всяких энциклопедий, и я узнал, что можно пересаживать органы. А потом отец нашёл меня с ножом над выпотрошенным голубем. До сих пор помню, как прикольно разматывались его кишки. Голубь вроде маленький, а внутри всего так много... 

Профессор даже с шага не сбился. Ну да, он меня на кроликов охотиться пускал, а потом с энтузиазмом показывал, как снимать с них шкуру. Какой там голубь? Отцу было гораздо хуже. Он-то видел не долбанутого от природы эльта, а дочку-колокольчика, человека.

- Голубя убил наш кот, - поспешно добавила я. - И даже успел пожевать. Бабушка тогда с трудом отговорила родителей от похода к психиатру. Говорила, что это нормальный интерес для деревенского ребенка, который не раз видел разделку скота и птицы.

- Это нормальный интерес в принципе, - заметил Хов.

- Мой папа так не считал, - хихикнула я. - Думал, что я вырасту маньяком. Но мне было интересно не причинять боль, а разбираться, как всё устроено и как исправить патологию. Вы себе представить не можете, как он был рад, когда услышал о мечте стать хирургом.

Хов хмыкнул.

- Отчего же? Примерно такую же радость испытала моя мать, когда узнала, что среди эльтов я не ублюдок, а полноправный наследник своего отца. Хотя тогда война была в самом разгаре. В какой-то мере вам повезло, Волхов. Это счастье – знать, чего хочешь и как этого добиться, особенно когда способности соответствуют цели. Я же ввязался в войну из-за того, что не знал, куда приложить свои таланты. Алхимия просто оказалась самой полезной из всех дисциплин, в которых я преуспевал.

Мы вышли на широкую поляну с остатками кострища в центре. Кострище было большим, метра три в диаметре. В кругу из камней лежал толстый слой старой золы. Видимо, его использовали часто. Профессор не останавливаясь прошёл мимо и снова углубился в лесную чащу. 

- Можете уже не хвататься за меня и побегать. На острове нет такой живности, которая вам навредит. А я найду вас в любой точке. Бегите, я же вижу, вам не терпится.

Угу, я-то побегу, а он пойдёт себе неторопливо, погрузившись в меланхолию ожидания. Я шагнула в сторону, сделала диковато-слабоумный вид, больно ткнула профессора в ребра и с криком «Сила юности! Тебе не поймать меня, старик!» – побежала от него. Естественно, у эльта тут же включился инстинкт хищника, и он помчался за мной прежде, чем осознал это.

На его стороне были сила и длинные ноги, но зато я реагировала быстрее и каждый раз уворачивалась от рук с ехидным хохотом, что только его сильнее раззадоривало. В какой-то момент профессор яростно оскалился. В кровь плеснулся адреналин, и я начала убегать уже всерьёз. Впереди замаячила ещё одна поляна. Я метнулась через неё, думая спрятаться в раскидистой кроне куста… и со всей дури налетела на притаившийся в траве камень.