Вторжение

С этим «буксиром», к слову сказать, у нас и начинались первые проблемы. В нормальных условиях, с парусников шлюпки спускают лебедками при помощи закрепленных на мачтах блоков, в зону, затененную от волны и ветра корпусом корабля.

У нас, с бьющей в борт волной и развернутым уже градусов на сорок пять относительно камней корпусом, это было чревато выносом шлюпки с людьми на камни. Спуск с наветренной стороны привел бы к ее разрушению или тяжелым повреждениям о корпус. Это контейнеры со спасательными плотами можно было оттащить и сбросить с обреза кормы.

В результате, руководить спуском взялся сам капитан. Может быть, у Абросимова и был недостаток в некоторой излишней его мягкотелости, но в данном случае наш шкипер просто блистал. Вел себя умело, храбро и хладнокровно, что дай бог каждому.

Я угодил на временную кормовую, установленную там мной же ручную лебедку. Из-за опасности выбросить шлюпку на камни рифа кэп принял решение уже при спуске оттянуть ее ближе к корме. Видимый невооруженным глазом разворот судна волнами как раз более-менее остановился, можно было на что-то рассчитывать. Далее думать от меня особо не требовалось, нужно было следовать командам, следить за волной и быстро крутить ручку. В шлюпку, как это и положено, спустился старпом Цимбал со шлюпочной группой. Правда, судовые документы до удачного выхода на большую воду Абросимов ему не отдал.

И правильно сделал. Увернулся от камней старпом одним только чудом и моей же помощью, выведенный на кормовую лебедку конец со шлюпки не отпустили. А дальше нужно было просто сбрасывать в воду контейнеры с плотами и имуществом и провожать туда же лишних на судне людей. Тех, кому сильно повезло, даже с мешками и рундуками с личным имуществом в руках.

Вот тут-то у меня адским пламенем и загорелась задница. Так бездарно потерять, ладно доспехи и оружие, я не идиот, сделаю себе новые, но лежащие в рундуке под кроватью тридцать миллионов личных моих рублей было выше жадной натуры старого прапорщика.

– Степаныч, прикроете на минутку, мне кое-что из кубрика вытащить надо! – На палубе оставались Демидов, Абросимов, Майдаров и еще два-три человека.

– Куда тебя понесло? Запрещаю! За борт! Дуй к плотику!

Реакция была предсказуема, я бы тоже так отреагировал. Пусть даже в кормовых отсеках пока что было сухо, а затопленными мы сели на грунт. Разворачивать корпус бьющей в борт волной уже перестало, качка тоже стала несколько менее ощутимой, и палуба даже в носовой части оставалась над уровнем воды. Мало ли что произойдет, пока такой, как я, умник будет нырять за своим барахлом.

Но между правильными приказами и шкурными интересами лежит дистанция огромного размера. И побеждает тут по понятным причинам в массе своей именно шкурный интерес.

Я примирительно поднял руки:

– Хорошо, помогать мне не надо. Прыгайте в воду, я вас догоню. Две-три минуты дел-то.

Абросимов разродился потоком матерщины, а вот Демидов мне в спину высказался предельно спокойно:

– Седых! Немедленно за борт! Или выбираешься вплавь!

Я не обратил на его слова внимания. Чего могут стоить такие угрозы, на фоне что тридцати лямов, что десяти лет жизни?

Вопреки подспудным ожиданиям и люк открылся безо всяких помех, и повышенного давления во втором отсеке не было. Это означало, что в деревянном, ерзающем по камням корпусе уже пошли трещины, через которые вытесняемый водой воздух благополучно отсюда и стравился.

Уровень воды в отсеке, как и ожидалось, равнялся уровню моря. «Камбала» до сих пор, видимо, не утонула только по одной-единственной причине – она упиралась днищем в грунт. Это собственно заставляло надеяться на успех предпринятой мною авантюры. Я повесил спасательный жилет на крышку люка и, на ходу вытаскивая ключ, спустился вниз.

Вообще, наш отсек был двухуровневым. Впрочем, если считать балластную выгородку под днищевым настилом, то даже трехуровневым. Верхнее помещение представляло собой матросский кубрик, в нижнем хранилось корабельное имущество, стоял один из танков с питьевой водой и было возможно размещение прочих мелких грузов. Сейчас там, конечно, была каша, но меня это не интересовало. Мне всего лишь нужно было вскрыть подпалубный тайник с моим рундуком и вытащить его наверх, благо он имел некоторую плавучесть, и, если «Камбалу» к тому времени не потащит на дно, таким же макаром попытаться вытянуть наверх одежду, оружие и доспехи из личного шкафчика.

Являться в этот мир войны всех против всех с несколькими пистолетами и автоматами было определенно политически неправильно. Наличие хотя бы одного человека с понятным пиплу средневековым вооружением среди спасающихся жертв кораблекрушения в определенной степени могло бы уберечь нас от грандиозного блудняка. Берегового права с грабежами и убийствами спасающихся после морских катастроф моряков ради принадлежащего им имущества этот мир тоже не избежал. В этой связи несколько человек в железе и с железом со стороны выглядели бы гораздо опаснее, чем оборванец с непонятным аборигенам глоком или даже АК в руках. Естественно, до тех пор, пока не начнется замес.