Вторжение. 22 июня 1941 года

С суши Лиепаю прикрывали части 67-й стрелковой дивизии генерал-майора Н. А. Дедаева. Однако защита это была весьма условной: в зоне ответственности этого соединения находился огромный 150-километровый участок побережья от государственной границы до Вентспилса. Собственно в районе Лиепаи находилось около 7 тыс. человек из состава дивизии генерала Дедаева. Помимо частей 67-й дивизии базу защищали 32-й караульный батальон курсантов Военно-морского училища ПВО им. Фрунзе, 23-я и 27-я батареи береговой обороны КБФ (по четыре 130-мм орудия), 18-я железнодорожная батарея КБФ (четыре 180-мм орудия), 148-й истребительный авиационный полк из состава 6-й смешанной авиадивизии (63 самолета), 43-я морская авиаразведывательная эскадрилья (состояла из 13 летающих лодок МБР-2 и базировалась на озеро Дурбе, в 15–20 км от города) и отдельные мелкие части. Общая численность личного состава базы составляла около 4 тыс. человек. Наличие на периметре обороны Лиепаи относительно многочисленного гарнизона позволило сдержать первый натиск противника, но при туманных перспективах удержания базы оставался один выход – уход боеспособных кораблей в Рижский залив.

Здесь нельзя не привести достаточно известный эпизод из воспоминаний Н. Г. Кузнецова:

«Опять возник вопрос о Либаве. Как я уже писал раньше, скученность кораблей в этой базе нас беспокоила и раньше. Но теперь, в обстановке надвигающейся военной грозы, требовалось предпринимать решительные меры. Необходимо было перевести часть кораблей оттуда, но мы знали, что И. В. Сталин смотрел на дело иначе. Решили обсудить вопрос официально на Главном военном совете ВМФ в присутствии А. А. Жданова.

Андрей Александрович приехал за полчаса до заседания. Войдя в мой кабинет, прежде всего спросил:

– Почему и кого вы собираетесь перебазировать из Либавы?

Я развернул уже приготовленную подробную карту базирования кораблей.

– Тут их как селедок в бочке. Между тем близ Риги – прекрасное место для базирования. Оттуда корабли могут выйти в любом направлении.

– Послушаем, что скажут другие, – ответил Жданов. На совете разногласий не было. Все дружно высказались за перебазирование отряда легких сил и бригады подводных лодок в Рижский залив. Так и решили.

– Нужно доложить товарищу Сталину, – заметил А. А. Жданов, прощаясь.

А. А. Жданов, бесспорно, помогал флоту, но в то же время в решении некоторых вопросов ограничивал наши права.

– Я ведь не обычный член Главного совета, – заметил он однажды, когда я не известил его об одном из своих решений.

Этим он хотел подчеркнуть и свои контрольные функции в нашем наркомате. Выполняя эти функции, Жданов не всегда брался отстаивать нашу позицию, если она расходилась с мнением верхов. Так, он не поддержал меня, когда я возражал против посылки подводных лодок в глубь финских шхер к порту Або, не высказался в защиту точки зрения моряков, когда Сталин предложил базировать линкор в Либаве».

Относительно «скученности» уже было сказано выше: Лиепая (Либава) была скорее «банкой с килькой». Базирование крупного корабля в Лиепае давало хотя бы призрачную возможность его использования против наступающего противника. Выше, в главе о событиях 22 июня 1941 г. в Прибалтике, уже указывалось, что 291-й пд была специально придана железнодорожная батарея для самообороны от угрозы со стороны моря. Но она, как мы знаем, осталась невостребована, простояв 22 июня развернутой в сторону моря. Своя логика, таким образом, у И. В. Сталина была. Флот должен оправдывать вкладываемые в него средства. Да, безусловно, положение линкора на приморском фланге армии было бы весьма опасным. Не исключено, что объявление тревоги запоздало бы, и корабль мог стать жертвой германской авиации буквально в первые минуты войны. С другой стороны, полосу наступления 291-й пд окутывал туман, и этот же туман мог скрывать советские корабли от глаз противника. Действия крупных немецких кораблей на Балтике в последние месяцы войны показывают, что определенная надежда на безнаказанность обстрелов с моря все же имелась.

Высказывания Н. Г. Кузнецова производят в целом негативное впечатление: «Всего за несколько дней до войны из Таллина ушел «Марат», а второй линкор, «Октябрьская революция», перебазировался только в июле, когда уже шла война, с большим риском». Т. е. еще до войны корабли оттягивались в глубокий тыл.

Волна приведения флота в состояние готовности № 1 довольно быстро докатилась до Лиепаи. В 1.00 22 июня была получена шифровка с указанием привести все части, корабли в боевую готовность. В 4.00 22 июня командир 1-й бригады подводных лодок Н. И. Египко получил указание от начальника штаба КБФ о рассредоточении лодок по реке, также было приказано принять на борт все виды снабжения и немедленно перевести подлодки 4-го дивизиона в Усть-Двинск, а 3-го дивизиона в Виндаву. Египко дал указание командиру 3-го дивизиона в Либаве о принятии всех запасов и переходе в новое место базирования. Командир 3-го дивизиона капитан 3 ранга А. К. Аверочкин был старшим командиром Либавской группы.