Вторжение кочевников

Мне снится тот же сон, в последнее время он повторялся с завидным постоянством, я видел его уже десятый или одиннадцатый раз. И всё в этом сне повторялось, как в фильме, который я пересматривал снова и снова. Только после повторного просмотра фильма нельзя было испытать такие же сильные эмоции, как при первом просмотре. Ведь должны же эмоции и страхи со временем притупляться. Однако в этом кошмаре с магами всё происходило так, будто я каждый раз видел его впервые.

Этот ужас слишком часто и настойчиво пробивался в мои сны, сценарий у него был всегда одинаковым.

«Такого не бывает, – подумал я, – сон, который генерирует наш мозг, всегда идёт по разному сценарию, а одинаковыми могут быть только воспоминания. Как тогда воспринимать тот повторяющийся сон, который не является воспоминанием?! Видение из будущего или навязчивая идея?»

Травка фыркнула, она расстроилась, ей не понравилось то, что происходило со мной, она чутко чувствовала моё депрессивное состояние. Я попытался заснуть снова, но не смог. Перед глазами ещё была жива картина убийства близких мне людей и мне всё ещё чудилась страшная костлявая рука, что тянется ко мне.

Какое-то время я просто лежал, не пытаясь заснуть, чтобы кошмары не смогли навредить моей пошатнувшейся психике. Наконец, под утро, окончательно вымотанный, я заснул, а проснулся гораздо позже от каких-то громких криков.

* * * 28 августа * * *

Продрав глаза, я перекатился на живот, подобрался и прислушался. Снаружи был слышен лошадиный топот, крики на незнакомом языке. Я быстро оделся, уже догадываясь, что на хутор пришла беда. Когда я выглянул наружу, то увидел кочевников, вражеские всадники легко расправлялись с хуторянами.

Зная маниакальный почерк этих варваров, я предполагал, что они собираются убить всех жителей, разграбить хутор и увести весь скот. Присмотревшись к врагам, я понял, что передо мной фуражиры. Доспехи обычные, вместо шлемов заурядные шапки, подбитые мехом. Их было не больше двух десятков. Это немного, но на меня хватит с лихвой, я же не бессмертный.

И пока что, я мог только наблюдать за их бесчинствами, вмешаться значило умереть в неравном бою. Я вовремя спрятался, когда один из степняков направил своего коня в сторону сеновала, в котором я прятался. Я мог укрыться наверху или в сене, но тогда враг бы заметил мою лошадь! Седло и седельные сумки, моё оружие и часть доспехов также были на виду. Я не мог всё это быстро спрятать. Нужно было что-то срочно предпринять.

Когда враг зашёл внутрь, отворяя дверь, я выскользнул сзади и, закрыв ему рот рукой, вонзил свой нож в его неприкрытую шею. В последний момент он дёрнулся вперёд, с его головы слетела шапка, показав грязные засаленные чёрные волосы, я тут же оттолкнул его от себя. Он схватился за рукоятку ножа, торчавшего из его шеи, из-под его руки ударил фонтан крови, кочевник упал на землю, его тело затряслось в предсмертных конвульсиях, он пытался вырвать нож из горла, но так и не смог. В это время кровь струёй била во все стороны, он захлёбывался и хрипел, суча ногами по земле.

Ещё один враг, убит моей рукой. Я ничего не почувствовал, даже жалости к нему. У меня не осталось никаких сентиментов, ничего, что заставило бы мою руку с ножом дрогнуть. Только брезгливость от того, что я испачкался в крови этого скота. Я прикрыл ворота, мимоходом заметил, как всадники безжалостно выгоняли коров на дорогу, животные протестующе мычали, но против хлыста и всадников это было слабым аргументом. Я посмотрел себе за спину, враг уже не шевелился. Кочевники могут искать своего товарища, и в этот момент непременно заинтересуются, отчего это его конь стоит у входа в моё убежище.

Надо было что-то предпринять. Отряхнув вывалявшуюся в пыли шапку моего врага, я надел её себе на голову, а затем, улучив момент, вышел из ворот, и потянул на себя вражеского коня. Я думал завести и спрятать его внутри, но конь внезапно заупрямился. Животное почувствовало, что я чужой. Тогда я попытался успокоить его, погладить по голове, но конь чуть не откусил мне пальцы. Я держал его за уздечку, а он беспокойно топтался, ещё немного и он лягнёт меня, тогда мне конец. Я оказался сбоку от коня у приоткрытой переполненной седельной сумки, из которой чуть не выпало несколько огурцов и яблоко. Видимо хозяин решил набить свою седельную сумку провизией.

Я просунул руку внутрь, не глядя схватил первый попавшийся предмет и тут же вытянул наружу, огурец! Конь вот-вот вырвется. Я сунул ему огурец прямо в зубы. Конь вначале подался назад, но затем, фыркнув, не стал отказываться от угощения. Это был добрый знак. Он по-прежнему топтался в нетерпении, но я уже нащупал в сумке яблоко. Красный плод, сладкий сорт! Конь с удовольствием принял угощение, я успокаивал его, поглаживая его по шее. Конь перестал топтаться на месте, успокоился и сконцентрировался на угощении. Время неумолимо летело, а я стоял на виду у врагов, скрываясь за лошадиной шеей.