Вуаль из солнечных лучей

– Отдаю должное вашей осведомленности, сударыня. – Хозяин дома улыбнулся каким-то своим мыслям. – Признаюсь, я считал, что давно покончил с дуэлями, и именно поэтому не спешил с согласием, когда мой внучатый племянник попросил меня быть его секундантом. Однако Пьер был настойчив, и, в конце концов, я уступил.

– Кто готовил вашего племянника, виконта де Ботранше, к дуэли?

– Я. И господин лейтенант. Правилами это не запрещается.

Капитан шумно вздохнул и заерзал на месте. Ему очень хотелось вмешаться, но Амалия вовсе не собиралась предоставлять ему такую возможность – по крайней мере, пока.

– Скажите, господин граф, кто именно подал виконту мысль стрелять первым?

– Я, представьте, – с легкой иронией отозвался хозяин дома. – Лейтенант Форже поддержал меня – он тоже считал, что для Пьера это будет единственный шанс. По правде говоря, моего племянника нелегко было уговорить – он никак не мог поверить, что его будут убивать всерьез.

– Что ж, получается, вас можно поздравить: ваша тактика оправдала себя.

Граф пожал плечами.

– Должен заметить, сударыня, что в делах, подобных этому, правильно выбранной тактики мало. Куда большее значение имеет ее исполнение.

– О чем он говорит? – не удержавшись, просипел капитан Уортингтон по-английски.

– Я вам потом объясню, – отозвалась Амалия и вновь повернулась к графу. – Что произошло во время дуэли?

– Пьер выстрелил, его противник упал. На этом дуэль закончилась.

– Вы видели момент выстрела?

– Разумеется.

– А один из свидетелей уверяет, что вы закрыли глаза, когда прозвучала команда сходиться. Почему?

Граф нахмурился.

– Должен признаться, сударыня, я не понимаю вашего вопроса…

– Все очень просто: если вы закрыли глаза, вы не могли видеть момент выстрела. Не так ли?

– Да, я закрыл глаза, – медленно проговорил граф. – Вам угодно знать причину? Вот она: я был почти уверен, что Пьер замешкается, или не станет стрелять, или противник его опередит… Я… я просто не хотел видеть, как убивают моего родственника.

– А когда вы услышали выстрел, вы открыли глаза и…

– Я увидел, что Пьер стоит на прежнем месте, а полковник Уортингтон упал. Признаюсь, я растерялся в тот момент, но… там были люди, которые растерялись куда сильнее моего, особенно когда доктор объявил, что полковник мертв, – добавил граф, усмехнувшись.

– Вы имеете в виду секундантов мистера Уортингтона?

– Именно так.

– Вы помните, что сказали, когда открыли глаза?

– Боюсь, что ничего умного я не сказал, – ответил хозяин дома, испытующе глядя на Амалию. – Я был… ну да, просто изумлен.

– Вы сказали: «Что, уже все?» – напомнила баронесса Корф.

– Может быть. Я не помню.

– Какая разница, что он сказал? – не выдержал капитан Уортингтон. – Простите меня, миледи, но моего брата убил лягушатник, который до того не брал оружия в руки. Вот что я хотел бы понять! Как он смог? Или ему кто-то помогал? А? А?

Опустив излишне экспрессивное слово «лягушатник», Амалия перевела графу вопрос капитана.

– Разумеется, сударыня, Пьеру помогли, – ответил граф невозмутимо. – На его стороне было провидение. Только так я и могу объяснить себе случившееся.

Капитан вытаращил глаза.

– Провидение?

– Судьба, если угодно. Небеса.

– Сэр, – капитан откашлялся и перешел на чудовищно звучащий французский, – я ничего не имею против провидения, но мой опыт учит меня, что оно всегда будет на стороне того, кто стреляет лучше.

– Боюсь, я не столь компетентен в вопросах провидения, как вы, – с убийственной иронией отозвался граф. – Во всяком случае, я не пытаюсь решать за него, как оно должно действовать.

– Капитан Уортингтон, – вмешалась Амалия, – весьма удручен гибелью своего брата. Вполне естественно, что он ожидал другого исхода дуэли.

– Мы все на что-то надеемся, но наши надежды не всегда оправдываются. – Хозяин дома тонко улыбнулся. – Вы должны понимать, госпожа баронесса, что я тоже надеялся. И я тоже очень привязан к своему племяннику, если уж на то пошло.

– Разумеется, это более чем естественно.

– Я сочувствую капитану Уортингтону и соболезную его горю, но я нахожу намеки на то, что дуэль состоялась не по правилам, совершенно беспочвенными и более того – оскорбительными. В конце концов, на дуэли присутствовал не только я – там были и другие люди, причем весьма уважаемые. И мне совершенно точно известно, что никто из них не смог назвать никаких фактов, которые подтверждали бы измышления господина капитана.

– Что такое измышления? – с беспокойством спросил Уортингтон у Амалии.

– Что-то вроде подозрений, – небрежно отозвалась баронесса.

– Поэтому прошу меня простить, но я более не намерен обсуждать эту тему. – Граф де Ранси поднялся с места. – Желаю вам всего наилучшего, сударь… и вам, сударыня. Надеюсь, госпожа баронесса, когда мы увидимся с вами в другой раз, это произойдет по более приятному поводу. В молодости дуэли казались мне невероятно романтичными, но теперь я совершенно точно знаю: нет никакой романтики в том, на чем лежит тень смерти. – Он смерил капитана взглядом, исполненным ледяного достоинства, галантно поклонился Амалии и дернул за сонетку, вызывая слугу, чтобы тот проводил гостей.