Вурдалак

– Смею вас уверить, легенды – это одно, а жизнь – совершенно другое, – поспешил успокоить девушку Владимир. – Мифические угрозы таинственных старинных текстов – это воображаемая опасность, а вот действующий в городе убийца – реальная. Поэтому, скорее всего, найденная рукопись и смерть вашего брата – это лишь совпадение, они никак не связаны.

– Вот и вы о том же… Я рассказала об этом следователю, он вначале заинтересовался, но, ознакомившись с текстом, разочаровался и заявил, что рукопись к данному преступлению отношения не имеет.

– Я могу взглянуть на эту рукопись?

– Феликс найденную рукопись хранил в потайном месте, возможно, боялся навредить маме и мне. Я нашла лишь то, что Феликс успел перевести.

– Вы сами читали рукопись?

– Упаси Боже! – Девушка вздрогнула. – Я и польским-то не владею.

– Вы можете дать мне то, что нашли?

– Если вы не боитесь…

Девушка вышла из-за стойки и скрылась за стеллажом в конце комнаты. Вскоре она вернулась, держа в руках папку. Открыв ее, Владимир увидел листки, исписанные каллиграфическим мелким почерком.

– Благодарю, обещаю вам это вскоре вернуть.

– Это память… Страшная память!

8

У Владимира от волнения дрожали руки, когда, вернувшись в гостиницу, он открыл часть рукописи, переведенную Феликсом.

«Базыль посмотрел на потемневшее небо, на котором сгущались грозовые тучи, и ему показалось, что оно зловеще ухмыляется.

Пестрые полчища атакующих, казаков и селян, взбирались по приставленным деревянным лестницам на городские крепостные стены, несмотря на ожидающую их там смерть от пик, пуль и сабель. Они шли бесконечным и, казалось, неудержимым потоком, презирая смерть. Все же яростный приступ был отражен, но сильно поредели ряды защитников крепости, а казацко-селянское войско уже готовилось к новому штурму, на этот раз намереваясь атаковать одновременно с трех сторон. Малочисленный польский гарнизон был не в состоянии контролировать городские стены на всей их протяженности, и воевода, ругаясь хриплым голосом, отдал приказ жолнирам отступить и укрыться в цитадели. Воевода боялся получить во время следующего штурма вероломный удар в спину от горожан православной веры, поддерживающих восставших, недовольных попранием их веры и притеснениями.

В широко открытые ворота замка, последнего укрепленного пункта Нежинской крепости, вливалась пестрая толпа. Мрачные, угрюмые польские жолниры и невозмутимые немцы-ландснехты в широкополых шляпах, осознающие, что они обречены, смешивались с шумными, многодетными семьями шляхтичей, нагрузивших ценной поклажей прислугу и себя, надеющихся на чудо. То и дело слышались женский и детский плач, крики вперемешку с проклятиями и молитвами.

Девятилетний Базыль наблюдал за этим с башни крепостной стены, и сердце у него тревожно сжималось. Высокие, мощные стены замка уже не казались надежными, как было раньше. Ведь во время недавнего штурма крепости он видел, как на смену каждому убитому казаку словно по волшебству являлись новые десять, и все они не боялись смерти! Совсем как в сказке о многоголовом чудовище, у которого отрастали новые головы взамен отрубленных. Еще недавно здесь были благодатная земля и доброжелательные трудолюбивые селяне, работающие в полях от зари до зари. В понимании Базыля изначально уделом местных селян было прислуживать панствующей шляхте и работать на ее благо. Но вот мир в один миг перевернулся! Низовое запорожское казачество восстало, незаконно выбрало гетманом Зиновия Богдана Хмельницкого и призвало себе на помощь многочисленные дикие орды татар. Казачье войско, продвигаясь по территории Украины-Руси, становилось все более грозной силой, к нему массово присоединялись недовольные городовые казаки, селяне, горожане. Все больше городов и сел оказывалось под властью гетмана запорожского казачества. По всей Украине-Руси всколыхнулось селянство, запылали панские дворцы и усадьбы, и перепуганные шляхтичи, спасая свою жизнь, бросали дома и имущество и искали защиты за мощными стенами городов-крепостей с польскими гарнизонами.

Родителям Базыля пришлось в спешном порядке бежать из родового поместья под Черниговом, взяв с собой только самое необходимое. Под охраной вооруженной челяди они двигались со множеством предосторожностей, словно находились на вражеской территории. Добравшись до Нежина, они почувствовали себя в безопасности.

Впереди приближающегося грозного казачье-татарского войска бежали слухи о том, какая страшная участь ожидает шляхтичей, их семьи и служителей католических церквей, а также единоверцев-украинцев, если те не поддержат восстание или будут помогать полякам. Разгоралось пламя гражданской войны, и у нее были свои беспощадные законы: „ты или с нами, или против нас“ и „смерть побежденным!“.