Вурдалакам нет места в раю

Дошла очередь отдавать свою дочь до волхва. Волхв был праведником и всю жизнь на совесть служил горним богам. Владыки вселенной услышали его мольбу. Князь Горнего мира Перун вывел небесную свору на заоблачную охоту. Как ни пытался спрятаться от него змей – Перуновы стрелы разили его и в воде, и на суше. А довершил дело Царь неба Сварог – он метнул в гору каменный молот, отчего вершина ее провалилась под землю вместе с храмом, в котором жертвовали людей. Самого змея боги сковали цепями и заточили на глубине. Как ни ярился он, как ни пытался освободиться – не мог порвать цепи, и впал в беспробудный сон. С тех пор он никого не тревожил.

Однако бывает, что он заворочается во сне, и тогда гора начинает дышать. Из провала ее идут дым и пламя. Клубы гари и копоти, что выдыхает змей, рвутся наружу. Настанет день, когда змей очнется от сна и порвет цепи. Вырвется на волю – и огонь затопит долину. Ничто живое в ней не уцелеет.

Самое злое лихо, какое можно придумать – будить змея. В наше время помочь будет некому – боги ушли, и на чудовище не найдется управы. Кто будит змея – тот враг и лесу, и люду.

– Что за чушь? Зачем мне будить змея? – не выдержал Горихвост.

Русалка свесила волну зеленых волос с Мироствола и визгливо пропела:

– Ты сам трепал налево и направо, что отомстишь за смерть деда и, если нужно, всю деревню сотрешь в пыль. Нет лучше способа, чем напустить на мир огненную потраву.

– Такое мне и в голову бы не пришло! – возразил вурдалак. – С местью за деда я сам справлюсь, помощь чудищ мне не нужна.

– Однако на гору ты все же забрался, несмотря на запрет. Змей тысячу лет не напоминал о себе, а тут вдруг дыхнул огнем как раз в тот час, когда ты его потревожил. Вина налицо, – хмуро сказал упырь.

Горихвост сел на задние лапы и вытаращил глаза. Язык еле ворочался, но он все же выговорил:

– Как же так? Ведь я не виновен!

– Тебя застали с поличным, – возразил Лесной царь. – Деряба, говори, как было дело!

– Стою я в сторожах, – сбивчиво заговорил оборотень, размахивая длинными рукавами кафтана. – Тут налетает какая-то тень и бормочет про моря-океаны и камень Алатырь. Меня как колотушкой огрели. Что было дальше – не помню, но когда я очнулся, то увидел перед собой черного волка. Он пихал меня носом и так зыркал глазами, будто загрызть собирался. Я ему говорю: не ходи к горе, царь не велел. А он: царь мне после спасибо скажет. И шасть мимо! Я его не пускал, вон у ворона хоть спросите.

Хорохор на ветке смущенно каркнул и спрятал клюв под крыло.

– Что было дальше? – вонзил взгляд государь в великана.

Сиводур неловко заворочался на берегу ручья и завыл, будто ветер в трубу:

– Я всю ночь на часах, как и положено стражу. А под утро – в кустах шебуршенье. Я по ним хвать дубиной, да видать, только елочку зря загубил. Слышу тихий, вкрадчивый такой голос. Заклинанье читает, ворожбу на меня наводит. Я сел в лужу подумать, что делать дальше, и тут меня разморило. А открыл веки: глядь, под носом сидит этот волчище и дергает мне волоски, издевается, зверь. И давай надо мной насмехаться: мол, мимо тебя любой чужак пробежит, ты не поймаешь. И сам дает ходу к горе. Я ему кричу: стой, поймаю – шкуру спущу! Да куда там! Скрылся в лесу – только его и видали.

– Все не так было! Его призрак сморил! Это призрак! – принялся подпрыгивать от негодованья Горихвост.

– Видел я этого призрака, – раздался над его ухом скрипучий голос.

Головы лесных тварей разом повернулись к кряжистому вязу, который шевелил корневищами, будто клубком одеревенелых змей. Вяз развел ветви в стороны и обнажил дупло, похожее на темную глотку.

– Бежал этот прощелыга мимо меня прямо в надвратную башню, – заскрипела древесная глотка. – Я его цап за шкирку, и давай строго спрашивать: кто таков и куда? А он давай ворожить, как заправский колдун: сперва зачурал меня, будто траву-первогодку, а после изрек целое заклинание, из тех, что писаны в черной книге. Мало было меня заморочить: еще и грозился припомнить мне верную службу и опосля поквитаться. Я застыл, а волк ломанулся к горе. Сразу после земля задрожала, из жерла повалили клубы. Счастье, что повстречался упырь – он и привел меня в чувство.

Вяз зашевелил корнями и медленно отполз в сторонку.

– Так и было, – подтвердил Вахлак, хлопнув перепончатыми крыльями и смахнув хвостом ворох листьев. – Я согнал наваждение с Чура, а гора уже вся дрожит и пыхтит. Ну, думаю, пришло лихо, откуда не ждали. Подлетел к кипучему жерлу, вижу: из Змеиного черепа дым валом валит. Того и гляди, сам змеюка появится и огнем пыхнет. И тут прямо мне на голову – хрясь! Валится наш доходяга, вурдалаша наш ненаглядный. Летит так красиво: головой вниз, в струнку вытянулся, лапы прижал, будто собрался выиграть соревнование по прыжкам в огненный омут. Ну, думаю, сейчас как нырнет на дно, а мне что, доставать его из огня? Нет, увольте. Подхватил его и понес от греха подальше.

– Он благодарил тебя за спасение?

– Как бы не так! Тяпнуть за палец пытался. Вона, чуть кожу не прокусил.