Вурдлачка

– Еду вам будут приносить, – сообщил Хизэши напоследок Пятый Мастер. – А ты, – он посмотрел на меня, – идёшь со мной.

– Я думал, Она останется при мне, – целитель отреагировал быстрее меня. – Мне нужна помощь.

– Исключено, – отказал Мастер. – Она поступила в Школу, значит, должна следовать внутреннему распорядку. Тем более, если она останется с вами, то как сможет чему-нибудь научиться?

Вполне логичный довод. И с этим мы с Хизэши согласились. После всех предостережений Тацумару мне было боязно оставлять целителя одного в логове интриганов и убийц. То, что все, встреченные мною сегодня людей, являлись убийцами, у меня не было сомнений. Обычные люди так не двигаются, как они – бесшумно, словно экономно расходуя физическую силу. И, самое главное, от них разило кровью, свежей и подсохшей.

Следуя за Пятым Мастером, мы поднялись ещё на пару десятков этажей, где он завёл меня в раздевалку: по стенам и посреди комнаты стояли вешалки. Тут же раздевались ученики до гола. Почему я решила, что это именно они? У них серая форма, тогда как мастера и те, кто окончил обучение (от них воняло кровью сильнее) носили одежду чёрного цвета.

Была ещё одна странность: нигде не было женской одежды. Женщин не было совсем.

– Раздевайся и помойся. От тебя воняет, – Пятый Мастер демонстративно скривил лицо и помахал рукой перед носом.

После его слов некоторые из учеников уже с плохо скрываемым любопытством поглядывали на меня. Мастер с видом превосходства и неким вызовом встал передо мной и ждал, когда я решусь раздеться. Возможно, он надеялся, что одно это условие заставит меня отказаться от этой унизительной процедуры, и тогда меня смогут удалить из Школы. Хизэши останется здесь один.

Вот только никто тут не знал, через что мне пришлось пройти. Если бы знали, то вряд ли стали бы пытать подобным образом. С тем, что со мной творили в подземной лаборатории, ничего здесь не сравнится.

Спокойно глядя на Пятого Мастера, я начала раздеваться, вешая одежду на свободный крючок. Тот недовольно поджал губы и с чувством досады указал на дверь, за которой находилась душевая. В неё я вошла уже без него.

И тут же стала центром всеобщего внимания. Мужчины следили за мной, не скрывая сальных взглядов.

Я заставляла себя идти дальше, к свободному месту, где с потолка из обычной трубы текла струйка воды. Так было повсюду в этой комнате. Я посмотрела наверх. По потолку проложили большие трубы, из которых выходили поменьше. Из вторых и лилась вода, под которой мылись ученики.

Отыскав свободную струю, встала под неё, закрыв глаза. Холодная. Почти ключевая по температуре. Намокнув, поняла, что у меня нет мыла.

– Мыла нет? – сзади раздался голос.

Я обернулась и взглянула на говорившего. Все его похотливые мысли были написаны на его лице. Со всех сторон к нам подходили и окружали другие, не скрывая развратных намерений.

– Знаешь, детка, нам оно не потребуется. У нас давно не было девочек.

Взгляд опустился. Вид их эрегированных членов напомнил мне об омерзительных событиях в лаборатории.

Меня отдали на растерзание. После очередной операции, когда я с трудом приходила в себя, группа подопытных, потерявших человеческий разум, а возможно и никогда его не имевших, насиловала меня не один день.

С трудом сглотнула застрявший в горле ком.

Моё сознание понимало, что творили со мной, но вот тело не могло ответить насильникам. Они безжалостно рвали меня. Нет, не по одному. Все сразу. Крики только распаляли их, а Семьдесят Четвёртая и Зелини наблюдали из-за решётки за процессом и обсуждали, как будут праздновать Новый год, какое платье наденут, куда поедут отдыхать.

А меня всё насиловали.

Я не помню, когда этот ужас закончился. Помню дикий холод, сковавший всё моё тело, разум и сердце. Я очень долго пролежала в той камере на ледяном полу, голая, истекающая кровью. Когда же эти две сумасшедших вернулись, они осмотрели меня. С каким-то отупением я даже не чувствовала боли, когда Зелини просунула руку мне в промежность и без усилий достала какую кровавую тряпку.

– Всё, что осталось от матки, – она тяжело вздохнула. – Теперь мы не сможем получить ещё один образец, как её отец, в лабораторных условиях, – и стряхнула разорванный орган в помойное ведро, куда они выскребли всё, что делало меня женщиной.

Воспоминания заморозили меня. В чувства привело прикосновение чьего-то члена сзади. Меня грубо схватили за шею и наклонили. Тот, что говорил, приставил свой член к моему рту. Бедром почувствовала, как ещё несколько тварей пристроилось ко мне со спины. Они мешкали, потому что не могли поделить, кто будет первым.

Сердце бешено заходило в груди. Я задышала глубоко и шумно, но мне не хватало воздуха. Я открыла рот…

2-5

Самый наглый воспользовался моментом и всунул свой член в мой рот.

Время замедлилось. Да, мне было страшно. Да, я была абсолютно уверена, что не выиграю. Однако сейчас, не как тогда, в лаборатории, я могла сопротивляться. И без боя не дамся!