Введение в феноменологию Эдмунда Гуссерля

Сейчас я должен вспомнить о многочисленных дискуссиях между Гуссерлем и его учениками, которые как наиболее неприятное и неприемлемое всегда воспринимали именно то, что реальность как реальность посредством редукции модифицируется в своем специфическом характере, в своем смысле. В их числе, например, спор между Гуссерлем и госпожой Конрад-Марциус. Гуссерль говорит: реальное несамостоятельно, оно только полагается, оно лишь интенционально. В противоположность сознанию оно не имеет абсолютной сущности; оно по отношению к сознанию не независимо, т.е. без сознания оно существовать не может. Госпожа Конрад-Марциус говорит: что есть основной феномен реальности? Это, как она его назвала, «бытийная автономия». Гуссерль очень протестовал против этой концепции. Произошел даже некоторый разрыв между ним и госпожой Конрад-Марциус. Приписывать реальности автономию, — говорил Гуссерль, — это абсурдная абсолютизация реальности. Автономно в подлинном смысле только чистое сознание; напротив, все, что конституируется в сознании, не автономно, в своем бытии оно как раз зависимо, в себе самом оно не может найти какого-то бытийного фундамента. Конечно, мы можем спросить: а может быть, дело было в том, что Гуссерль действительно осуществил редукцию, в то время как плохие ученики этого сделать не смогли? Гуссерль полагал, что они еще не поняли, как правильно проводить редукцию. Может быть, это и так, но, тем не менее, я спрашиваю: не модифицируется ли все-таки феномен реальности, о котором теперь идет речь, вместе с осуществлением редукции? Поскольку для госпожи Конрад-Марциус, например, невозможно признать, что реальность по отношению к восприятию зависима в своем бытии. Она также говорит о некой иной трансценденции, говорит о той трансценденции, которую она считает существенной для реальности. Дело в том, что она ввела понятие реальной трансценденции, сказав: ни один акт сознания, ни одна операция сознания не в состоянии изменить что-то в реальности, они не в состоянии ни уничтожить ее, ни создать, они не могут сделать реальное ни синим, ни твердым и т.д. Реальность невозможно затронуть моей операцией сознания — столь она автономна, столь независима. Эта «реальная трансценденция» есть, так сказать, экзистенциальная трансценденция, она, как представляется, предполагает онтическую трансценденцию.

Итак, последний вопрос касается того, как обстоит дело с изменением или неизменением феномена бытия при действительном осуществлении трансцендентальной редукции. Если существует опасность того, что феномен реальности будет изменен редукцией, то я не могу и не должен ее проводить. Ибо тогда она принесла бы с собой определенное искажение анализа реальности.

Но все это только вопросы. Не исключено, что все они допускают такой ответ, что с трансцендентальной редукцией все в порядке, что все мы можем и должны ее проводить. Однако все сомнения, которые нередко выражал и я сам, и мои коллеги и друзья, все же достойны того, чтобы о них задуматься. И только на это я хотел здесь указать.

В чем, однако, состоит результат проведения трансцендентальной редукции? Несомненно, здесь есть немало хорошего. Прежде всего, очень богатые и действительно ценные аналитические исследования сознания и различных формообразований (Gestaltungen) сознания, которые провел Гуссерль, и не только он, и которые в сравнении с дофеноменологическими исследованиями означают реальный прогресс. Не исключено, что их можно было провести лишь на этом пути. Или же редукция по крайней мере помогла нам открыть все это. Однако за всем этим скрывается еще один, особый результат, а именно, то, что обычно столь кратко и, разумеется, неоднозначно называют «трансцендентальным идеализмом» Гуссерля. Сейчас я хотел бы еще раз кратко перечислить те утверждения, которые в своей совокупности образуют особую теорию этого идеализма — позицию, которая для Гуссерля была столь важна и священна, что он даже был готов разорвать дружеские узы, если кто-то не соглашался с ним по этому вопросу. И, в конце концов, между ним и некоторыми из его близких учеников действительно произошел разрыв.