Читаем Введение в философию желания полностью

Желание – признак свободного действия[111]. Но если я исхожу из того, что свобода коренится скорее не в природе человека, а в идее человека, и поэтому свобода есть задача человека, тогда свобода должна иметь динамический характер[112]. Свобода одновременно осознается и выбирается, принимается как решение и решается как задача смысложизненного уровня сложности[113].

Во всем, что сказано выше о свободе, присутствует некоторое противоречие. Чтобы выбрать свободу и совершенство в качестве своих высших духовных ориентиров, человек должен уже быть отчасти совершенным, уже владеть идеей свободы. Парадокс этот разрешается обращением нашего взгляда на желание, которое сразу (вместе с сознанием) дано человеку. Человек потенциально совершенен и эпистемически свободен благодаря полученному в дар желанию, которое всегда свободно. Рассмотрим это подробно.

Следует различать две свободы, а, вслед за этим, и два желания, как признаки разных свобод. Первая – свобода исходная, свобода пути человека, формальная свобода. Вторая – свобода конечная, свобода как цель человека, содержательная свобода. Желание, как причина свободного действия, является признаком формальной свободы. В принципе, каждое «индивидуальное» желание – доказательство формальной свободы субъекта. Желание как необходимое условие свободного развития является признаком содержательной свободы. Это – «личное» желание.

«Индивидуальное» желание устремляет человека к конкретному благу, «личное» – к Высшему благу.

«Индивидуальное» желание действует как причина, механизм действия которой иногда представляют в виде а) «толчка», б) «разряда» или в) «раскручивающейся пружины» (А. Бергсон). По мысли Анри Бергсона, когда желание действует как толчок — количество и качество действия изменяются вместе с количеством и качеством причины; при желании – разряде ни качество, ни количество действия не меняются с качеством и количеством причины, и действие остается неизменным (так, достаточно одной искры, чтобы взорвать неограниченное количество пороха); при желании – развертывании количество действия зависит от количества причины, при этом причина влияет на качество действия с постепенно ослабевающей силой.

«Личное желание» связано с целью жизни человека, поэтому его действие можно уподобить действию магнита: чем ближе к цели, тем сильнее желание и тем актуальнее или содержательнее свобода. Здесь свобода становится функцией желания. Мы не получаем свободу, а созидаем ее своим выбором ее.

Рассмотрим примеры формальной и содержательной свободы желания:

При формальной свободе желание предстает в выражении: «Я свободно выполняю х во время t, так как я желаю выполнить х во время t».

При содержательной свободе желание предстает в выражении: «Я свободна, поскольку вне зависимости от того, хочу я сделать х время t, или не хочу, я желаю быть свободной в любое время, что означает, что я буду желать делать х во время t».

Разберем пример с N, рассматривающим перспективы проведения утра. У N два желания: № 1 – желание иметь доброе имя/слыть ответственным работником; № 2 – желание хорошенько выспаться. N, таким образом, является носителем двух противоположных желаний – желания пойти на работу и желания не пойти на работу. Но, благодаря тому, что у N (как у личности) есть желание всегда и во всем быть свободным (т. е. всегда быть автором и причиной всех своих желаний), то это желание, будучи добавленным к желанию № 1, перевесит желание № 2 и приведет к тому, что N встанет и отправится на работу.

«Личное желание» создает содержательную свободу, так как в его «силовом поле» рождается свобода не от желания, а собственно свобода желания, достигнутая не погашением или уничтожением способности желать, а совершенствованием и преображением этой способности. В этом смысле можно сказать, что «индивидуальное» желание нам дано сразу, а к «личному» желанию (духовно) перерождаются.

«Индивидуальное» желание выполняет функцию накопления потенциальных способностей – ликов, сценариев, лиц. Функцией «личного» желания является нацеленное устремление актуальной способности. «Индивидуальное» желание направлено на всё и хочет всего, стремясь увидеть себя в каждой детали мира, в результате чего этотность субъекта утрачивается, теряется в бесчисленных заявленных, но не законченных проектах. «Личное» желание предполагает отказ от многих возможных «Я» во имя «доведения» одного из этих «Я» до совершенства и содержательной свободы.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука