Введение в философию желания

Предметом полного или полноценного, личного желания является удовлетворение, сопровождающее актуализацию личности. При этом под «личностью» я подразумеваю не «верхушку» и не «ядро» человека, а содержательную полноту неповторимости, незаместимости, «этотности» человека. В этом смысле «индивидуальность» – не «частичность» в «полноте», а формальная полнота «этотности». Предмет желания – это некий объективный план субъективного желания, то в желании, что составляет его чудо и тайну. Именно благодаря существованию этого объективного плана мы не можем пожелать желать, манипулировать желанием по собственной воле. Когда желание своей целью имеет утверждение индивидуальности ради нее самой, – перед нами – «индивидуальное» желание. В «индивидуальном» желании мы видим несовпадение предмета желания и его объекта. «Индивидуальное» желание может быть исполнено, но не может быть удовлетворено. Исполнение его не только не дает искомого удовлетворения, – оно ведет к «умиранию» самой способности желать. В «личном» желании предмет и объект совпадают. Удовлетворение «личного» желания не вредит способности желать и усиливает желание. Приносимое исполнением «индивидуального» желания удовольствие расположено во времени как один из его отрезков. В этом смысле удовлетворение «личного» желания есть само время. Целью «индивидуального» желания является самоутверждение. Конечная цель «личного» желания – самопреодоление.

В «индивидуальном» желании человек замкнут на себя. В «личном» желании человек следует своему призванию, осуществляет себя «во вне себя», тем самым как бы возвышаясь над собой и себя, в конечном счете, преодолевая. «Личное» желание как бы говорит: «Я хочу Другого как другого, не похожего на меня, от меня отличного». «Индивидуальное» желание как бы говорит: «Я хочу Другого как себя, я вижу в Другом себя».

Следовать «личному» или «индивидуальному» желанию – выбирать себе судьбу.

Если в «индивидуальном» желании погоня за чувственными удовольствиями служит целью компенсировать убывающее идеальное удовлетворение, отсюда «видимая глазу» чрезмерность в желаниях, ненасытность желающего, изощренность показной страстности, то в «личном» желании нет этого «пожара» с треском и искрами, но лишь – ровное «пламя» с ясным и чистым свечением. В «Игре в бисер» Г. Гессе словами Мастера говорит Йозефу Кнехту: «Чтобы все уметь и всему отдать должное, нужен не недостаток душевной силы, увлеченности и тепла, а избыток. То, что ты называешь страстью, – это не сила души, а трение между душой и внешним миром. Там, где царит страстность, нет избыточной силы желания и стремления, просто сила эта направлена на какую-то обособленную и неверную цель, отсюда напряженность и духота в атмосфере. Кто направляет высшую силу желания в центр, к истинному бытию, к совершенству, тот кажется более спокойным, чем человек страстный, потому что пламя его горения не всегда видно, потому что он, например, не кричит и не размахивает руками при диспуте… (с. 81). (Гессе Г. Игра в бисер. – СПб.: Азбука, 2001. – С. 81.)

Страдание, отвращение, тошнота и скука возникают тогда, когда желает наша индивидуальность, ошибочно принимающая бесконечность и безграничность своего хаоса за бесконечность и безграничность Божественного (Личностного) порядка.

«Индивидуальное» желание действительно ненасытно. Это желание, в котором объект столь отдален от предмета, что человек начинает сгорать в огне таких желаний – страстей. Образ убивающего желания мы находим в «Тропике рака» Г. Миллера, у Маркеса в его романе «Сто лет одиночества», в «Жажде любви» Юкио Мисимы (трижды попадавшего в списки претендентов на получение Нобелевской премии по литературе). Страдающему от собственного желания человеку не может помочь ни терапевт, ни психолог, так как это страдание не имеет отношения к физическому или психическому здоровью. Личность страдающего, актуализация которой только и может принести удовлетворение, растворяется в чувственном удовольствии, пребывает у удовольствия в рабстве. Каждая мысль отравлена желанием, стремление к удовольствию завладело воображением, мечтой, фантазией. Вся волевая сфера находится в опасности. Допустимая минимальная «масса» личности достигает критической отметки. Страдание становится невыносимым. Наступает критический момент, когда человек утрачивает способность вообще стремиться к чему-либо. Утратив свое основание – личность, желание покидает человека. Вместе с этим утрачивается смысл жизни. Человек ничего не хочет и даже чувственное удовольствие вызывает отвращение или скуку.

В «личном желании» каждый шаг к цели сближает предмет и объект желания. В «индивидуальном желании» каждый шаг к цели все больше отдаляет объект от предмета. В результате мы имеем тщетно растрачиваемые силы. Удовольствие в случае «индивидуального желания» кратко, связь с материальностью мира ограничивает его. Удовлетворение – награда духу, отрицающему материальность и ограниченность мира.