Введение в историческую уралистику

Здесь следует подчеркнуть, что применение этого метода, во-первых, должно учитывать временную изменчивость ареалов биологических видов. Когда речь идёт конкретно об уральской прародине необходимо соотносить лингвистические данные с картиной, реконструируемой палеобиогеографией для атлантикума (VI—IV тыс. до н. э.), точнее — для начальной и средней его фазы, последний же период существования финно-угорского единства соотносим с началом суббореала (III — последние века I тыс. до н. э.).

Во-вторых, речь идёт о системном сравнении экологической картины, реконструируемой по праязыковой лексике, и палеобиогеографической реконструкции: наличие, например, в праславянском словаре слова со значением «верблюд» входит в противоречие с картиной жизни среднеевропейских земледельцев и скотоводов, которая системно отражена в реконструируемой лексике праславянского языка, — необходимо иметь в виду возможность наличия и в прауральском словаре подобных экзотических терминов.

В-третьих, важнейшим является то обстоятельство, что с помощью метода лингвистической палеонтологии выявляется не собственно территория прародины, а район, который можно назвать праязыковым экологическим ареалом — территорией, где одновременно обитали все, известные носителям праязыка виды растений и животных, и которая отнюдь не обязательно совпадает с территорией прародины (см. рис. 6). Разрешение проблемы локализации прародины, таким образом, не исчерпывается определением праязыкового экологического ареала, а требует дальнейшего исследования с привлечением данных как лингвистики (внешние контакты праязыка, топонимика), так и археологии и физической антропологии.

История попыток локализации прародины финно-угорских и уральских народов с помощью научных методов (о «донаучных» попытках см. [Stipa 1990]) насчитывает уже почти полтора века. С самого начала наметились в общих чертах две противоположные точки зрения: согласно одной, истоки уральских языков следует искать в Азии, в Западной и Южной Сибири, рядом с древнейшими местами расселения народов алтайского круга (тюрки, монголы, тунгусо-маньчжуры) [Castrén 1862], согласно другой — родина финно-угорских народов — Восточная Европа от Балтики до Урала, но не восточнее Уральских гор [Aminoff 1873]. Вторая точка зрения получила развитие в трудах финских исследователей начала века [Setälä 1926] и долгое время превалировала в науке, став «классической»: финно-угорская (проблема генезиса самодийцев сторонниками этой точки зрения либо игнорировалась, либо (Э. Н. Сетяля и др.) предполагалась изначальная принадлежность их языков к неизвестной группе с последующей ассимиляцией их финно-уграми = «настоящими уральцами»; основным (точнее — единственным) аргументом в пользу подобного подхода служило то обстоятельство, что численность самодийских народов весьма невелика) прародина помещалась её сторонниками в Восточной Европе, преимущественно в районе среднего течения Волги и её притоков.