Введение в лингвофольклористику: учебное пособие

Во поле берёза

стояла,Во поле кудрявая стояла

(Соб. 2, № 347).

Ботаническое различие двух реалий – рябины и берёзы – не мешает взаимозамене существительных, обозначающих их, в пределах тождественного контекста, поскольку оба слова входят в парадигму «дерево – символ девичества». Замена одного другим не разрушает общего смысла песни и её эмоционального содержания.

Взаимозаменяться могут не только названия растительных реалий, но и названия птиц, животных, причём в тождественных контекстах, бытовавших в одном и том же месте (например, Курская губерния). Ср.:

Как, рябина,

как рябина кудрявая,Как тебе не стошнится,
Во сыром бору стоючи,
На болотнику глядючи

(Соб. 3, № 139);

Сосенка, сосёнушка,
Зелёная, кудрявая!
Как тебе не стошнится
Во сыром бору стоючи

(Соб. 3, № 140);

Соловей

мой, соловьюшко,Соловей молоденький!
Как тебе, соловьюшко, не стошнится,
Во тёмном лесу сидемчи

(Соб. 3, № 141).

В одну парадигму могут вовлекаться такие реалии, как снег и цветы. Ср.:

Набирает, нажимает ком белого снегу,
Он бросает и кидает девушке на колени

(Соб. 4, № 381);

Он срывает, нажимает аленьких цветочков,
Он аленьких-то цветочков в беленький платочек,
Он кидает, он бросает во каменну стену

(Соб. 4, № 383).

Парадигматизм свойствен не только лирике, но и эпосу. Уже отмечалась равнозначность замены слов тур / лось / зверь или туриный/лосиный/звериный в русских былинах [Аникин 1980: 92].

Парадигма ограничивается тематически: в неё входят существительные или прилагательные одного лексико-семантическо-го поля, и прежде всего его ядра. Вот яркий пример:

Я стара мужа потешила, —
На осинушку повесила,
На осинушку

на горькую,На шипицу на колючую,
На крапивушку жгучую

(Шейн, № 888).

Совокупность компонентов одной и той же парадигмы, способствующая возникновению «алогизма», служит эффективным средством передачи эмоционального содержания песни.

На семантике каждого отдельного слова лежит отблеск всей парадигмы, обобщённое значение всех компонентов парадигмы явственно присутствует в семантической структуре каждого отдельного компонента. Отсюда лёгкость замены любого компонента парадигмы, отсюда тот тотальный синонимизм, который присущ фольклорному тексту. Тематическая близость слов одной части речи – вполне достаточное условие их взаимозаменяемости. В фольклорных текстах мы встречаем довольно частые примеры типа:

Лучина, лучинушка берёзовая,
Берёзовая

поёрзывала,Осиновая поскрипывала;
А что же ты, лучинушка,
Не жарко горишь?

(Кир. II, 2, № 1654)

или:

Вечер меня, младеньку, сговорили,
За того ли за майора

полкового,За солдата рядового, отставного

(Кир. II, 2, № 1950).

Алогизмы эти, точнее квазиалогизмы, – яркое проявление широкой парадигматической природы опорных слов в устно-поэтическом тексте.

Необычайно широкая парадигматика слова в фольклорном тексте объясняется К.В. Чистовым как проявление свойственного народной духовной культуре принципа эквивалентности. «Термин «эквивалентность» не синонимичен слову «повтор». Эквивалентность – это сопоставление и уравнивание различных в каком-то смысле единиц текста. Например, постановка в сходную ритмическую позицию, звуковое сопоставление, морфологическое или синтаксическое «выравнивание» разнокоренных слов или, наоборот, расподобление слов, лексически родственных. «Эквивалентность» предполагает изоморфность на каком-то уровне и расподобление на других уровнях» [Чистов 1978: 310-311].