ВВЕДЕНИЕ В ОБЪЕКТИВНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ (ЧАСТЬ III)

Поэтому первый же всплеск просвещённого буржуазного сознания в Европе, в эпоху Возрождения, при изучении книг древнегреческих и древнеримских авторов изумлённого достижениями античности, пришёл в такое трагическое столкновение с церковью. Его идеологи посмотрели на христианство критически, с гуманистических позиций, утверждая, что человек посредством творческого созидания достоин и может построить рай на земле, о чём как раз и говорили примеры античных Греции и Рима. И чем просвещённее становилось это буржуазно-городское сознание, тем меньше оно шло на уступки, на компромиссы с церковными догмами; тем громче оно восхищалось изобретениями в производственной деятельности, естественнонаучным познанием мира. И это, в конечном итоге, привело к возникновению мануфактурного производства и тесно связанного с ним естественнонаучного, гностического сознания. Что и породило европейский Рационализм.

Когда же в результате изучения обнаруженных при раскопках предметов культуры Древнего Рима, Древней Греции оказалось, сколь велики были достижения европейского античного общества в созидательной деятельности за сравнительно небольшие сроки его развития, зарождавшийся Рационализм невольно сравнивал эти достижения с достижениями эпохи христианского диктата спиритуалистического Авторитета. И рациональное сознание ужаснулось, сколь малого достигла эта пришедшая с Юга феодальная идеология за тысячелетие своего абсолютного всевластия, сколь явно она извратила самую суть европейского духа, превратив его из энергичного, деятельного и героического в слабовольный, слабохарактерный, нищий и жалкий. Антагонистическое противоречие северного, европейского самосознания и южного духа Востока и Африки, как южного духа вообще, проявился тогда впервые с такой непримиримой остротой, что собственно вся история Европы с того времени превратилась в ожесточённое борение этих противоречий, в стремление европейского сознания сбросить с себя удушающие объятия Юга. История освоения Северной Америки, где европейских дух в наибольшей мере смог освободиться de facto от феодально-христианских традиций, раскрепостить самого себя, доказывает это с поразительной наглядностью.

Именно в эпоху Возрождения проявился антагонизм по оси Север-Юг, как антагонизм южного спиритуализма и северного рационализма, который потребовал свободы совести, как личного дела каждого члена общества, а улучшение условий существования человека предложил добиваться посредством знаний, свободы мысли, духа и созидательного раскрепощённого творчества. Общественное устройство предлагалось буржуазным рационализмом как иерархия, основанная на Свободе и Разуме, на здоровом человеческом эгоизме, который может быть удовлетворён только через осознание себя членом конкретного, в конечном итоге национального общества, что отразило пробуждение северного расового начала. На основаниях такого  рационализма и совершалась протестантская Реформации, сначала идеологическая, а затем и политическая, как раз по оси Север-Юг расколовшая католическую Европу на два непримиримых мира. В результате, просвещение и Возрождение покинули Италию, эмигрировали на Север, где в протестантских странах началось становление промышленного производства и развитие естественной науки.

В этой связи полезно отметить, что зарождение современного буржуазного сознания в мусульманских странах, привнесённого в мусульманские культуры из Европы, вовсе не вылилось в философию Рационализма и восприняло рационализм отчуждённо, поверхностно, лишь как дань моде. Мусульманская религиозная культура, развиваясь в южных странах, среди южных народов, где базар является важнейшим местом общения и формирования политических настроений, близка к духу коммерческого интереса, и даже более того, политически опирается на базарный коммерческий капитализм, - ведь и сам пророк Магомет был купцом или, по современному выражаясь, базарным коммерсантом, что отразилось на его учении. Поэтому мусульманство на сегодняшний день является мощнейшей организующей коммерческий интерес идеологией. Многозначительно и то, что в исламском мире не возникает политических идеологий и партий, самостоятельно выражающих интересы промышленного производства. В то время, как в Европе такие идеологии и партии определяют характер политической борьбы.