Введение в общую культурно-историческую психологию

Мне кажется, эти мысли русского философа В.Шаповалова очень точно вписываются в тот образ науки, который я пытаюсь вычленить из огромного количества представлений о ней. Первой экспериментальной наукой была не физика и вообще ни одна из тех наук, которые называются естественными. Всегда, во все времена и во всех обществах люди экспериментировали над собой и ставили, в первую очередь, психологические эксперименты, которые должны были дать им знания о душе. То есть о той части себя, которая предположительно останется после жизни и совершит Переход. Эта дисциплина настолько развита и всеобща, что стала как бы общим местом, причем за последние два тысячелетия в глазах европейских ученых еще и связанным с христианством. А поскольку наука рождалась как сообщество, отвоевывающее свое место именно у христианства, то она, отрицая достижения христианства, заодно огульно отмела и эту дисциплину.

Теория психологического эксперимента имеет настолько глубокие, древние и хорошо проработанные корни, что отрицать ее или создавать новую теорию подобного эксперимента на якобы пустом месте просто глупо. Более того, это может быть даже опасно, потому что придется повторить уже исследованные ошибки.

«Именно поэтому монашеская и, прежде всего, аскетическая практика явилась благодатной почвой для обобщений в области духовно-психологической, выявлении закономерностей духовной жизни.<…> Научиться “видеть” умом, а не чувствами – одна из целей аскетики» (Там же).

Мне кажется, что экспериментальная КИ-психология должна включать в себя и раздел, основанный на теории традиционного психологического экспериментирования.

Однако чего-то не хватало христианским монастырям. Возможно, что направленность на личное достижение бога привела к тому, что христианские аскеты не смогли оставить после себя «школу». Медленно, но верно монастыри обмирщаются, и «внутренняя» жизнь в них приходит в упадок. В России это произойдет в XVI в. с реформами Иосифа Волоцкого, разрешившими «церковное стяжание», то есть обогащение монастырей. В Европе примерно к десятому веку, когда ищущая мысль уходит в школы (от греческое «схоле» – занятия, учеба). С XII века появляются первые университеты в Париже и Болонье. Главной их целью было толкование основных текстов церкви – Библии и творений святых отцов. Но чтобы позволить это, университеты должны были сначала дать общее образование на факультете свободных искусств.

«Свободные искусства изучались на основе античного наследия – трудов Платона, Аристотеля, неоплатоников. Эти труда стали известны главным образом благодаря арабскому завоеванию. Арабы же познакомились с ними через византийцев. Свободные искусства представлялись знанием, основанным исключительно на разуме» (Шаповалов, с.167).

Несмотря на то, что идея истории в этот период ничем не отличается от уже названной, но благодаря пробуждающемуся интересу к античности, медленно вызревает Возрождение. А Возрождение приносит еще один шаг в развитии исторического мышления.

«Великие теологические и философские системы, дававшие основу для априорных определений общего плана истории, перестали внушать доверие, и вместе с Ренессансом происходит возврат к гуманистическому взгляду на историю, основывающемуся на гуманизме античности. Академическая точность вновь становится важной, потому что действия людей перестают казаться ничтожными в сравнении с божественным планом истории. Историческая мысль снова ставит человека в центр рисуемой ею картины. Но несмотря на это новое пробуждение интереса к греко-римской мысли, ренессансная концепция человека глубоко отличалась от греко-римской, и когда Макьявелли в начале шестнадцатого столетия высказывает свои идеи об истории, комментируя первые десять книг Ливия, он отнюдь не воспроизводит взгляды Ливия на историю. Человек для историка эпохи Возрождения не был похож на человека, обрисованного античной философией, управляющего своими действиями, творящего собственную судьбу силой своего интеллекта. Это был человек, как его представляла христианская мысль, – существо страстное и импульсивное. История поэтому становилась историей человеческих страстей, которые рассматривались как необходимое проявление человеческой природы» (Коллингвуд, с.56–57).

Последний период в развитии исторической мысли, который надо рассмотреть до Вико. Считается, что, благодаря Декарту, творческая мысль в эту эпоху ушла в естествознание. Однако определенный шаг в развитии исторической науки все-таки был сделан. Воспользуюсь опять словами Коллингвуда: