Введение в общую теорию языковых моделей

Наконец, приступая к иллюстративным материалам по падежам, мы должны обратить внимание еще и на то, что необходимо отгородиться от тех проблем, которые, может быть, и существенны для нас, но которые не входят в план нашего изложения. Именно, с точки зрения логики, все основные категории, несомненно, должны быть точно определены; а то, что остается без определения, должно так и квалифицироваться как пока еще не подвергшееся точному определению. Так, падеж предполагает наше знание о том, что такое имя, о падежах которого будет идти речь. А для определения того, что такое имя, необходимо определить, что такое часть речи. А для определения того, что такое часть речи, необходим целый аппарат предварительных категорий, поддающихся анализу только с большим трудом. Мы не будем определять ни того, что такое морфема или слово, ни того, что такое часть речи, ни того, что такое имя. Согласно нашему плану это в данном очерке должно остаться без определения. Да и понятию падежа мы даем, скорее, только рабочее определение. Существо же этой категории тоже требует особого анализа и притом в специальной работе, а не там, где этот падеж является только одной из возможных и притом весьма многочисленных иллюстраций. Сейчас для нас существенно только то, что падеж является коммуникативно выраженным отношением одного имени к другому или отношением между именем и действием. Называя эти два члена отношения субъектом и объектом, мы тоже, собственно говоря, еще весьма далеки от логической точности, так что окончательные разъяснения по данному вопросу тоже могут даваться только в специальной работе. Сейчас нас интересует только само отношение двух элементов связной речи, без которого в учении о падежах нельзя двинуться ни на шаг. Все прочие логические уточнения с самого начала не входят в план нашего очерка.

Переходя к иллюстрации этих субъект-объектных отношений в имени, которые обычно именуются падежами, мы прежде всего будем исходить из того положения дела, когда субъект может иметь нулевое общение с объектом. Такой субъект ведь тоже нужно иметь в виду, поскольку подобного рода общение также есть своеобразная ориентация субъекта в окружающей его действительности. Именительный падеж есть демонстрация как раз такого субъекта, который пока еще несоотнесен ни с какими другими, окружающими его, объектами. Правда, это еще не значит, что он указывает на какую-нибудь абсолютно изолированную метафизическую субстанцию. Субъект, выступающий в им.п., является носителем бесконечного числа предикаций и потенциальной заряженности любыми соотношениями со всеми возможными для него объектами. Тем не менее им.п. говорит только об активной смысловой значимости субъекта, как такового, об его независимой смысловой активности, хотя тут же ясно, что эта независимая активность готова каждое мгновение перейти из общей и потенциальной в какую-нибудь частичную, но уже конкретную активность. Если всякий падеж есть категория отношения данного имени к другим элементам связной речи, то им.п. – есть категория соотношения субъекта с самим собою. Им.п. говорит, что субъект есть именно субъект, а не что-нибудь другое. Поэтому вся объективная характеристика такого субъекта мыслится только потенциальной и потому в им.п. не выражается ровно никакого отношения субъекта к объекту.

Между прочим, античные грамматисты сделали огромную и роковую ошибку, назвав этот падеж так, что его единственной функцией как будто бы является только одно наименование предмета. Собственно говоря, уже и каждый падеж что-нибудь именует, т.е. является им.п. Да и может ли человеческое слово вообще употребляться так, чтобы ровно ничего не именовать, ровно никакого предмета не называть? Даже т.н. служебные слова или частицы только в порядке недоразумения противопоставляются т.н. знаменательным словам, как будто бы союз или предлог действительно ничего не обозначают, ничего не «знаменуют», т.е. ничего не значат. Если они ничего не значат, то им вообще нет места в языке. Если же союз и предлог что-нибудь значат, то они тоже являются «знаменательными» словами, только их значения относятся к более сложным предметам, которые нужно уметь формулировать. Тем более ошибочно именовать независимый субъект «именительным падежом». Этот падеж правильнее было бы назвать субстанциальным падежом (casus substantialis), а не просто именительным. Но терминология здесь, конечно, не при чем. Дело здесь заключается в независимости существования, а не просто в наименованности.

Теперь пойдем дальше, т.е. перейдем от независимого субъекта к окружающим его объектам. Чтобы соблюсти строгую логическую последовательность и не излагать падежи во всей их сумбурной семантике, будем исходить из максимально пассивного объекта, переходить к его постепенно нарастающей активности и заканчивать той его максимальной смысловой активностью, которая приравнивает его уже к им.п., но не к им.п. независимого субъекта, а к им.п. независимого объекта.