Вверх по дороге, ведущей в ад

Далекий выстрел заставил Таркана насторожиться. Он придержал лошадь и стал напряженно прислушиваться, однако ни малейшего намека на эмоции не отражалось на плоском непроницаемом лице. Инга не решилась ни о чем спрашивать. На прошлом коротком привале она попыталась попросить разрешения сходить в кусты. Реакция Таркана оказалась непредсказуемой: сорвав девушку с седла, он несколько раз сильно ударил ее по лицу и только после этого, затянув потуже петлю на шее, пинком ноги толкнул к ближайшему дереву. Непрочная истлевшая мешковина на плече разорвалась. Солидный клок ткани остался в руке Таркана. Он, брезгливо поморщившись, вытер ею лошадиную морду, заботливо прошелся по ритмично вздымающимся бокам и отшвырнул тряпку. Инга связанными руками придерживала веревку на шее. Остановившись неподалеку от Таркана, она дрожала от обуявшего ее страха. Оставшись с этим человеком наедине, Инга с тревогой ожидала развязки. Здесь, посреди тайги, она полностью была в его власти. Он мог делать с ней все, что угодно. Что творится в голове у этого дикаря, Инга не представляла. То, как он без предупреждения, сильно и в то же время совершенно равнодушно избил ее, показало Инге, что ее жизнь в его глазах совершенно ничего не стоит. Это чудовище, Таркан, тащит ее за собой с какой-то целью и в случае необходимости поступит с ней как только ему заблагорассудится.

Разорванная мешковина съехала с плеча, обнажив грудь. Таркан равнодушно окинул девушку взглядом и, почти не разжимая тонких губ, велел:

– В седло!

Девушка послушно шагнула к лошади. Страх сковывал движения. Она с ужасом представляла, что ожидает ее в конце пути. Наверное, только смерть может стать избавлением от рабства. Ни единого шанса на спасение! Ни малейшей возможности для побега. Если в лагере она хотя бы была не одна, то теперь ей никто не только не поможет, но даже не поддержит добрым словом. Таркан безразлично, словно мешок, забросил ее в седло, закрепил веревки и несильно хлопнул лошадь по крупу. Фыркнув, она шагом направилась по тропе. Секундой спустя Таркан нагнал Ингу и, подхватив повод, повел лошадь с дрожащей всадницей за собой. Путь по ночной тайге не просто страшен – он смертельно опасен. Крутые спуски, скользкие камни, отвесные обрывы, низко нависающие ветви деревьев. Начинало светать, когда, преодолев уже неизвестно какой по счету ручей, они выбрались на обширную поляну. В конце ее прямо под деревьями примостилась невысокая, будто вросшая в неласковую каменистую землю замшелая хижина. Таркан уверенно направился к ней. Спешившись возле сколоченной из толстых лиственных плах двери, он вынул из отверстия в столбе солидный кол, запирающий вход от зверей, и заглянул внутрь. Что он смог рассмотреть в кромешной темноте, Инга не поняла. Но когда Таркан обернулся к ней, девушка впервые увидела на его лице подобие улыбки. Шагнув навстречу, он привязал повод лошади, на которой восседала Инга, к вбитому в стену колу и, развязав веревку, грубо сдернул девушку на землю. Втолкнув ее в хижину, незамедлительно привязал ее к грубо сколоченному топчану и вышел прочь. Теперь она смогла оглядеться. Помещение тонуло в полумраке. Неяркий утренний свет проникал только через небольшое оконце высоко под потолком. Едва ли не половину пространства занимала печь с просторной лежанкой. На стене рядом с дверью что-то висело. Сидеть на земляном полу было холодно, но Инга не решилась взобраться на топчан. Еще неизвестно, что может произойти в этом случае. Таркан вполне может воспользоваться ситуацией и попросту изнасиловать ее, приняв подобное самоуправство за приглашение к сексу. До сей поры он только бил ее, но понять, что этот человек задумал, было невозможно. Плоское невыразительное лицо почти всегда казалось отчужденным и равнодушным. Даже когда Таркан бил ее, его лицо не выражало ни гнева, ни каких бы то ни было других эмоций. От этого становилось еще страшнее. Вот так же, без всяких чувств, он может перерезать ей горло или оставить на растерзание диким зверям. Сжавшись от страха в комок, Инга принялась молиться. Слова молитвы, когда-то услышанные от отца, вспыхнули в сознании. Она обращалась к Божьей Матери почему-то по-польски, почти не понимая слов чужого для нее языка.

Решив вначале использовать девушку как заложницу, отдалившись от базы, Тай Кан передумал. С Тимур-ханом все равно придется встречаться. Так почему бы не задобрить старика таким подарком? Девка и впрямь красивая. А то, что запугана до крайней степени, – это даже к лучшему. Меньше будет ломаться! По большому счету можно вернуться назад, на базу, когда там уже будет Маркел. Смотреть на то, как этот бандит усмиряет восставших, у Тай Кана не было ни малейшего желания. Вовсе не потому, что его мутило от жестокости, на это ему было по большому счету плевать. Главным оставалось дело, которое должно приносить деньги. Ему необходимо вылечить дочку. А все остальное совершенно не важно! Как и эта блондинка, которую станет усмирять Тимур-хан.