Вверх по дороге, ведущей в ад

Растолкав задремавших сообщников, Маркел не стал говорить им, что базы больше нет. Зачем расстраивать раньше времени? Еще неизвестно, кто из них останется жив. Бар и Чика нехотя поднялись, оседлали лошадей и, забравшись в седла, потянулись вслед за Маркелом. Он не стал им объяснять, куда предстоит идти. Просто направил лошадь в ту сторону, где всего сутки назад лично устроил кровавую бойню.

Ночью в горах двигаться не просто. Днем приходится выбирать, куда поставить ногу, а уж ночью и того хуже. Лошади спотыкались, пришлось спешиться. До самого рассвета шли, осторожно осматриваясь. Когда первые лучи солнца появились над затянутым тучами горизонтом, Маркел уже подходил к месту последнего захвата. Над той расщелиной, где захоронили убитого мужчину, уже кружили падальщики. Внезапно Маркел почувствовал, как к горлу подступила тошнота. Он почему-то представил, как вороны будут клевать его тело, как крепкими клювами доберутся сначала до глаз, после станут топтаться по лицу, выбирая самые мягкие места. Видение было настолько ярким и реалистичным, что голова закружилась, и Маркел устоял на ногах, только крепко уцепившись за повод. Чика удивленно посмотрел на вожака, но, ничего не сказав, только покачал головой.

– Привал! Ждем здесь. Пожрать что-нибудь осталось? – хрипло спросил Маркел, опускаясь на камень.

– У меня есть тушенка. Хлеба немного. Воды одна фляжка, – сообщил Чика.

– Есть шоколад и две банки тушенки, – признался Бар.

– Тогда пожрем и будем ждать Умроя. Я с ним договорился. Укроемся пока у него! – устало сообщил Маркел.

– Какого черта? – возмутился Бар.

– А такого! Солдат видел? Ты еще не понял, куда они ехали? – угрюмо пояснил Чика.

– Так там же, пацаны, бабло! Что, все тазом накрылось? – испуганно воскликнул Бар.

– Ты как был тупым быком, так и остался! Коню понятно, что базу накрыли! Скажи спасибо Маркелу, что ты пока еще жив! Мы вовремя соскочили! Сейчас лежал бы с дыркой в башке где-нибудь под кустом жимолости.

– Чика прав! Базы больше нет! Вся надежда, что Умрой выручит, если нет, придется как-то выбираться самим.

– А ты дорогу знаешь? Мы были только здесь, на плато! Как отсюда выйти? У нас ни карты, ни компаса! Нужно вернуться на базу и оттуда рвать когти! Кроме того, у нас там бабки припрятаны. Ты, может, и с собой их всегда таскаешь, а я нет! – заверещал Бар.

Чика не стал дослушивать, с разворота тяжелый кулак врезался в челюсть Бару с такой силой, что голова бессильно мотнулась, кровь из разбитого рта брызнула в разные стороны. Бар мешком отлетел на пару шагов и плашмя рухнул на мелкий щебень. Чика невозмутимо слизнул капли крови с кулака и задумчиво посмотрел на главаря. Маркел одобрительно кивнул и, помедлив секунду, буркнул:

– Ладно, хрен с ним, давай пожрем.

Чика спокойно снял со своей лошади переметную суму, бросил на камни, следом снял сумку и с лошади Бара. Развернув попону, он сел на нее, несколькими движениями ножа вскрыл банку, разложил на клочке старой газеты нарезанный хлеб и только после этого посмотрел на Маркела.

Утренняя прохлада забралась в палатку. Арсений зябко передернул плечами и бессознательно потянул повыше куртку. Что-то мешало. Он открыл глаза. На его плече покоилась белокурая голова Инги. Улыбнувшись, он осторожно поправил куртку и попытался вспомнить, когда вот так же на его груди спала женщина, и, к своему удивлению, не смог припомнить ни одного случая. Непонятное, но очень приятное тепло разлилось по телу. Он лежал, глупо улыбаясь, смотрел на уже светлеющий полог палатки и наслаждался новым, неведомым до сей поры ощущением.

– Уже утро! – едва слышно сказала Инга, и от этих слов душа Арсения затрепетала, готовая вырваться из груди и умчаться, ликуя, к неведомым мирам. – Как вы думаете, наши спаслись?

– Надеюсь, что, по крайней мере, они ушли из лагеря. Не станут же они, в самом деле, дожидаться, когда вернется Маркел! – ответил Арсений, возвращаясь к реальности. – Нам тоже пора двигаться. Как насчет кофе?

– С удовольствием! Сто лет не пила кофе! – живо отозвалась Инга.

Когда она возвращалась от ручья, костер уже весело потрескивал, легкий, почти невидимый дымок курился над поляной. Арсений поднял голову и невольно залюбовался девушкой. Капли воды сверкали на ее длинных ресницах, словно бриллианты. Лицо посвежело, разрумянилось от кристально чистой воды, сбегавшей из далекого ледника. Даже походка стала уверенной, изящной, насколько это возможно на каменистой почве. Арсений в очередной раз вспомнил об обуви, остро пожалев, что не снял с Таркана ботинки. Не дай бог придется идти пешком! Ноги девушки не вынесут острого щебня и камней, вмиг превратятся сплошную кровоточащую рану. В сердце воткнулась раскаленная игла. Арсений попытался отогнать жуткое видение.