Ввод

С этими словами она развернулась и пошла. Потом голова ее показалась в окне вагона. Бурцев видел, что Ася хотела ему что-то сказать, но поезд тронулся, и она помахала ему рукой… Он, как бы стесняясь, приподнял руку и помахал ей в ответ. Вскоре ее лицо было еле различимо. Бурцев стоял, как окаменелый. Он понял, что хотела сказать ему Ася.

— Ведь у нее есть адрес, и она хотела его дать. Если я простил ее, почему я не попросил его. Гордый индюк. У самого грехов сколько, Асин грех, это так — капля. Как удар молота стучало в голове: «Кто из вас без греха, пусть кинет в неё камень».

Взять адрес было бы первым шагом к объединению двух любящих сердец, разъединенных своей глупостью, необузданностью и гордыней. Он хотел побежать за вагоном и крикнуть: «Ася, я люблю тебя!» Но тот другой человек вдруг вмешался и приказал: «Стоять! Посмешище, майор с огромным чемоданом бежит по перрону и что-то кричит. Одумайся»!

Уже проехал последний вагон, перрон опустел, а Бурцев все продолжал стоять. Затем он взял чемодан и потихоньку пошел. Рука машинально оказалась в кармане и нащупала маленький клочок бумажки. Это был номер телефона Марины.

— Боже, адреса той, которую люблю — нет, а этот сам в руки лезет.

Он скомкал клочок бумажки и швырнул его в урну.

Глава 2

Ася зашла в купе, она не осознавала, зачем и куда идет. Какая-то сила тянула ее туда, назад, на перрон, где стоял ее любимый человек. Она сердцем чувствовала, что прощена, что он любит ее, и ей хотелось быть рядом с ним. Только подчинение Борису, его магической воле, толкало ее в вагон. Борис был старостой отряда, он и по возрасту был старше ребят. Отслужил в армии и поступил на первый курс политехнического института, уже, будучи членом КПСС. Рыжего паренька в институт приняли без всяких проблем, хотя конкурс был большой, а оценки его не весьма высокие. Помощь родственников и членство в партии давали преимущество. В партию Боря вступил еще в армии, по настоянию своего отца. Отец Бориса был главным инженером одного из минских заводов. Он пристроил сына служить недалеко от Минска и рекомендовал сыну во всех анкетах скрывать свое еврейское происхождение. Отец по рождению был Ефим Маркович, но, исправив свои метрики, стал Федором Максимовичем, русским.

Пристроить Борю вблизи Минска не составляло труда. Один из чиновников военкомата строил себе дачу, и ему необходима была половая доска. Через свою сестру Песю, которая работала бухгалтером в райпотребсоюзе, он выписал доску, по цене отходов и завез чиновнику на стройку. Борина проблема была решена. Он был направлен вначале в учебку. Получив сержанта по окончанию учебки, стал служить в одной из частей недалеко от Минска. Чтобы Борю приняли в партию, Ефим Маркович проявил колоссальную изворотливость. Он завел дружбу с командиром части. Несколько раз устраивал пикники с изобилием шашлыков и выпивки. Автомобильные мастерские части снабжались с завода сверлами, резцами, точильными кругами и другим инструментом, без всякой выписки и оплаты. Правда, это все долго не держалось в мастерских. Предприимчивые прапорщики быстро все растаскивали по домам. Но кое-что все же оставалось, благо завод был большой, и пока Боря служил, снабжение не прекращалось.

Боря был во всем примерный солдат. В политучебе преуспевал, конспекты с ленинскими работами у него были лучше всех. На комсомольских собраниях он старался выступить с хвалебной речью в адрес замполита и командира и непременно ругал тех, кого ругало командование.

Все эти качества, плюс заслуги отца, стали поводом для приема его в ряды партии. Когда подошел конец службы, Ефим Маркович вложил максимум энергии, чтобы Боря не терял целый год и поступил в институт. Но так как увольнение из армии было осенью, а поступление в институт летом, то из-за каких-то двух месяцев Боря терял целый год. Ефим Маркович проявил еврейскую сноровку и в результате долгих мытарств по кабинетам военных, все-таки вышел на генерала, которому нужны были трубы и батареи отопления. На одном из загородных уикендов, где генерал уплетал сочный кусок мяса и пил «дармовой» коньяк, Ефим Маркович заявил: — «Я вам трубы, вы мне Борю».

Решение было найдено, Борю отправили в краткосрочный отпуск. Больше Боря в части не появлялся, а так как отпуск по закону мог длиться не более десяти суток, то папа приезжал в часть за новым отпускным билетом через каждые десять дней.

В институт Боря поступил легко, благодаря родственникам Цыркиным по маминой линии. Там он тоже проявлял активность, правильно понимал политику партии и был замечен дирекцией института. Его избрали старостой курса. Во всех стройотрядах Борю назначали старшим. Это ему нравилось, так как физически работать он не любил, да и не хотел, зато управлять у него получалось хорошо.