Ввод

— Как это пришла? Мы же сегодня норму выполнили? — зашумели ребята.

— Тихо, я заказал на одну больше.

Ребята затихли. Вскочила пухленькая Галя и прощебетала на суржике.

— Як що тоби трэба, то сам и укладывай.

— Не хотите, пусть застывает в куче, удержим со всех стоимость бетона, — краснея, закричал Борис.

— А почему со всех, — сказала Галя. — Я думаю с того, хто заказывал.

Тут Борис вспылил. Он закричал.

— Ты жирная, хохлятская корова, за деньгами первая прибежишь! Хотя работник с тебя, как с х…я зубило.

Галя закрыла руками лицо и выбежала из вагончика. Наступила тишина, никто из ребят не заступился за Галю. Ася поднялась со своего места, подошла к Борису и со всего размаху ударила его по щеке. От неожиданности он даже свалился с табуретки. Затем подхватился и выбежал из вагончика. Ребята надели мокрые робы, и пошли укладывать бетон. Когда Ася пришла в вагончик, Галя лежала, повернувшись лицом к стене, и плакала.

На следующий день Борис не появлялся на стройке. Вечером после работы пришла Галя. Она прямо с порога спросила.

— Послухай, Асю, ты не знаешь, куда цэй жид дився? Целый день его на роботе не було.

— Не знаю, он ко мне не заходил.

— Маша казала, що ты ему оплеуху дала. А я-то думала, що ты з ным заодно.

— Какой же он еврей, он русский.

— Та жид вин, жид рябой. Маша Рутицкая говорит, что его отец с её отцом в школу вместе ходылы. Не Хворостов его фамилия, а Хворостман. И не який вин не Федорович, а Ефимович.

— Какое это имеет значение? Какая ты националистка, Галя: Русские — «кацапы», евреи — «жиды». А ты кто?

— Я хохлушка из-пид Киева.

— А по мне так, Галя, есть только две национальности — хороший человек, и плохой человек. Почему ты так евреев не любишь?

— А у нас вси их не любят.

— За какие такие грехи они сыскали нелюбовь у украинцев.

— У нас, их не любят таму, шо их богато.

— Что значить много? Они же родились на Украине, их там отцы и деды похоронены, это же их земля, как и ваша. Так можно сказать, что и украинцев много. Ты живешь по принципу: «если в кране нет воды, значит, выпили жиды; если в кране есть вода, то виновен жид всегда».

— Чего ты, Асю? Я их люблю. Так люблю, що задушила б в объятиях.

— Так, за что ж ты их так?

— За то, шо воны везде лезут. Жизни от них нет. Родня родню тянет.

— А ты не думала, что это у них иммунитет, чтобы выжить. Царь им не давал жить нормально, разрешал селиться только на окраинах России, землю не разрешал иметь. Вот они и сплачиваются, чтобы выжить.

— Я с тобой согласна, но царя уже давно нет, а они всё лезут, друг друга тащат.

— Так и твоя родня пусть тебя тащит.

— Та куды вона меня потащит, в колхоз, чи шо? Там же зверху наших никого нет. Ася, цю революцию хто зробыв? Напив, жид Ленин, та жиды Троцкий, Зиновьев, Каменев, Яша Свердлов. Вси жиды, только с русскими фамилиями. Для прикрытия псевдонимы себе придумали. А на дило, так все Блёцманы, да Шуцманы. Воны революцию зробылы и позаймалы вси посты и стали тянуть наверх своих. Тепер все их родственники там крутятся.

— Брось, Галя, чепуху молоть, как ты можешь? Сколько евреев Гитлер уничтожил в лагерях.

— Да, Асю, евреев невинных, собака уничтожил, только вот жиды остались. Можно подумать, русских и украинцев он меньше уничтожил.

— Ты так и пышешь национализмом! — воскликнула Ася, — откуда он у тебя?

Она не понимала, что националистами не рождаются, а становятся. Попади эта девочка на воспитание в качестве приёмной дочери в еврейскую, эстонскую или латышскую семью, тогда бы она ненавидела русских, украинцев и белорусов. Это заложено природой в борьбе за место под солнцем. И нападкам больше всего подвергаются те особи, которых численность меньше, их можно без труда согнать с накормленного места. На этой почве зарождается бытовой национализм. Люди не хотят признать свою вину во всех своих неудачах. Они с завистью смотрят на приспособившихся людей к этой нелёгкой жизни, более удачливых и более умных. Среди еврейства, скитавшегося многие годы по странам, выжили только те, кто наиболее был удачлив и сплочённей. Они больше всего уделяли воспитанию и учебе своих детей, музыке, литературе, искусству, медицине, техническим наукам. Не мудрено, что все ключевые посты занимались ими. Поэтому на бытовом уровне они воспринимаются как изгои. А выход тут один — учите своих детей, не жалейте на это средств, соревнуйтесь, будьте конкурентами за престижное рабочее место. Надо усвоить, что место не занимается по национальному признаку, а по профессиональному мастерству.

— Ты меня не поняла, — сказала Галя, — зря меня националисткой назвала, ты не права. Я уважаю евреев, таких, как Маша Рутицкая, как Саша Бортник, они с нами в жару и дождь работают. Я люблю Кобзона, Райкина, Жванецкого, Фрадкина — это евреи с большой буквы. У них много умниц. Я против жидов, как твой Боря Ефимович, которые лезут по головам, у них один девиз: «хапай, цапай, не будь быдлом».