Вы – чародей. Пособие по выживанию в средневековой Англии

Я вдруг поймал себя на том, что делаю наброски на полях страницы об англосаксах. Прочно сидеть в седле я уже научился, и мне почти не приходилось держать поводья. Лошадь знала свое дело и следовала за другими, позволяя мне натужно размышлять о том, что бы я мог изготовить собственными руками.

– Эй, Эальстан, – окликнул я, не прекращая рисовать, – ты что-нибудь слышал о стене щитов?

– Это когда воины действуют слаженно? – спросил он. – Имея копья и щиты, выстраиваются в ряд перед противником? Обычная военная тактика, аэлв. А почему ты спрашиваешь?

– Просто пытаюсь кое в чем разобраться. А как насчет водяных колес? Есть у вас такие?

– Чтобы зерно молоть? – произнес он, явно забавляясь. – Да, есть одно в Стенфорде. Разве ты его не видел?

– Занят был, искал смертных для розыгрыша, – ответил я. – Кстати, о розыгрышах: когда вернешься домой, не заглядывай под кровать.

Ладно, думаем дальше. Может, простые орудия труда? Колесо у них есть. Рычаги? Тоже наверняка имеются.

– А полиспаст? Есть у вас такая штуковина, чтобы поднимать грузы?

– Конечно есть, клянусь Логной, – рассмеялся тан. – Иначе как бы мы построили крепостную стену?

Проклятье! Похоже, я и впрямь не могу дать этим людям ничего полезного. Ну почему нельзя было отправить меня в пещерный век? Как бы я потряс тамошних простофиль умением добывать огонь с помощью двух палочек!

Я же это могу, правда? Надо палочки тереть друг о дружку? Быстро-быстро, да? О черт!..

Наверное, меня бы там сожрал саблезубый вомбат или кто-нибудь в этом роде. Пожалуй, надо спасибо сказать за то, что…

Ехавшая рядом со мной Сефауинн вдруг ахнула:

– Тиу божественный! Что это?!

Она указывала на мои руки.

– Письмена? – спросил я. – Да понял я уже, понял. Для вас это заклинания, колдовство…

– Нет! – перебила она. – Что рядом с ними?

Я взглянул на машинально сделанный набросок. Ничего особенного, простенький рисунок ее лица…

С современной техникой перспективы! С поперечной штриховкой для передачи светотеней! С базовым навыком изображения рельефа мышц! С правильной отрисовкой направления света!

Тысяча чертей! Этак, глядишь, и будет какая-то польза от моего художественного образования…

FAQ:

Можно ли купить мир, где полно говорящих бананов?

Нельзя.

Глава 12

Сефауинн окликнула Эальстана; тот развернул коня и подъехал к нам. Взял рисунок в руки, рассмотрел его, перевел взгляд на блондинку, потом опять на страницу.

– О боги! – прошептал тан. – Невероятное сходство!

Да какое там… Шариковая ручка, поля страницы путеводителя – не лучшие рисовальные снасти. И тем не менее мои спутники были потрясены.

Путь наш продолжался уже несколько часов, а потому было решено передохнуть. Мы спешились и расположились в ложбинке близ дороги. Пока Сефауинн извлекала из сумы вяленое мясо и хлеб, Эальстан уважительно спросил разрешения понаблюдать, как я рисую.

Я нашел страницу в конце главы, где текста было немного, и на пустом месте набросал портрет тана. Занимаясь этим, гадал, какие виды искусства могут быть знакомы местному люду. Может, вообще никакие? Хотя нет, должны же здесь встречаться роспись по керамике, резьба по камню или чеканка по металлу, с завитушками и узелками. В старину узоры бывали удивительно сложными, но даже самые искусные мастера тогда работали в стиле, который у нас зовется «палка, палка, огуречик». Только в эпоху Возрождения художники взялись изучать анатомию и перспективу, благодаря чему впоследствии появились реалистичная живопись и графика.

Я рисовал, а Эальстан напряженно смотрел через мое плечо. Даже Сефауинн подошла поближе.

И вот портрет готов. Эальстан прижал ладонь ко рту, его глаза округлились.

– Это я, – прошептал он. – Аэлв, твое искусство сверхъестественно…

Я улыбнулся. В процессе рисования я задействовал модификации для усиления рук, и это сказалось на качестве рисунка. Но все же по современным меркам он получился не ахти. Интересно, если сказать Эальстану, что я не осилил ремесло художника, как он к этому отнесется?

Учеба в художественной школе! Вот чем я занимался в позднем подростковом возрасте, да и год-другой после двадцати. Пробел в памяти между средней школой и полицейской академией значительно сократился. Я собирался стать живописцем.

Проучившись три года, я пришел к печальному выводу, что никогда не сравнюсь с моими талантливыми товарищами. Я безнадежен. Глупо надеяться, что мне удастся создать что-нибудь ценное.

Но… я ведь как-то использовал приобретенные навыки в академии?

– Аэлв, – обратился ко мне лорд Эальстан, – правда же, это подобие не дает тебе власти над моей душой?

Как же подмывает ответить: «Дает».

Но надо вести себя прилично.

– Нет, Эальстан, – ответил я, завершая набросок (а в стержне заканчивались чернила). – Это просто рисунок, нет тут никакой мистики. И если честно, ни один художник из моего народа не похвалил бы его.