Вы – чародей. Пособие по выживанию в средневековой Англии

Поздравляем с полноценным ночным отдыхом! Вам необходимо набирать не менее шести часов сна в трехсуточном интервале. В текущем году этот результат достигнут впервые. Так держать!

Смутно припомнилось, что эту оздоровительную задачу я себе поставил из-за Джен – ее мой «распорядок сна» совершенно не устраивал. И как раньше люди жили без медицинских нанитов? Кажется, деду моему помогал кофе, но вряд средневековая Англия знает этот напиток.

Интересно, что-нибудь изменилось, пока я кемарил?

Пирамидка стояла на прежнем месте. Я развалил ее и решил держаться поблизости от камешков. Увижу, если кто-нибудь подкрадется и построит ее заново.

Продолжая очищать одежду от сена, я наконец стал понимать, о чем говорит Сефауинн.

– И тогда, – вещала она, наклонившись к детям и раскинув руки, – Рунник, князь аэлвов, рек злобному ордаману:

Бессилен ты в бою; бесславью быть!
Поди попробуй пережить позор.
Я, Рунник, разъярен разбойничьим разгулом.

Сия хвальба заставила врагов в страхе попятиться. А Рунник, не будучи смертным или подданным Водена, начертал пальцем руну на палубе!

Малолетки ахнули от восторга и уставились на меня. Я устроил эффектное шоу: шевелил пальцами, гонял по ним цвета радуги.

– А что было дальше? – тихо спросил один из ребят постарше.

– В ясное небо вторгся гром, – ответила Сефауинн. – Но поскольку Воден не может причинить вред Руннику, гнев Тунора обрушился на корабль! Пламя отгородило нас от ордаманов, и нам удалось спрыгнуть в океан. И там Рунник едва не утонул, ведь он аэлв.

Трое детей внимали как зачарованные, но самая высокая девочка, лет одиннадцати или двенадцати, вместо этого рассматривала меня.

– А по мне, так он не похож на аэлва, – заявила она. – Он похож на того хилого парня, что прошлым летом пытался воровать у нас яблоки. У этого даже бороды нет.

– У аэлвов и не бывает бороды, – возразила Сефауинн.

– Но разве аэлв не должен быть красивым? – спросила девочка.

А вот сейчас обидно было!

Ясад спас мое самолюбие от новых оплеух, позвав детей работать в плодовом саду. Я слегка жалел, что пропустил устроенный им розыгрыш, а здешние люди, похоже, были искренне рады возвращению единоверца. Каждый ребенок обнял его, прежде чем выбежать за дверь, и назвал дядей.

Я улыбнулся Сефауинн, но она этого не увидела, потому что смотрела в окно. Похоже, пребывала в меланхоличном настроении.

У нее же брата похитили, вспомнил я. Конечно, тут не до веселья.

– Друг мой, ты проснулся! – обратился ко мне Ясад. – Есть новости. Чужеземцы вчера вечером побывали у рива и нынче спозаранку уехали, оставив одного человека.

– Моего брата, – сказала Сефауинн. – Значит, он здесь.

– Это еще не все, – продолжал Ясад. – Позапрошлой ночью тут был проездом еще один чужак, очень и очень странный. Идемте со мной.

– Он точно был один? – спросила Сефауинн, приблизившись.

– Да, – сказал Ясад. – Идемте, идемте.

Он нетерпеливо вышел за дверь, не отвечая на наши вопросы.

Я поднялся на ноги – и заметил вновь сложенную пирамидку. Вот тебе и галлюцинация на почве недосыпания. Я с такой злостью отвесил камешкам пинка, что ушиб палец.

Что за черт?! Я нагнулся, присмотрелся и обнаружил, что они склеены густой янтарной массой вроде геля.

– Живица, – сказала Сефауинн. – Рунник, ты враждуешь с вихтом?

– Нет…

Она смотрела на меня в упор.

– Они что, любят складывать горки из камешков? – спросил я. – Ну, я даю им такую возможность.

– Для Рунника ты не слишком умен.

– Степень моего ума и ход моих мыслей непостижимы смертным.

Скептически приподняв бровь, она извлекла из моей шевелюры соломинку.

Тут в хижину вошла пожилая женщина с ведром воды и щеткой. Сефауинн шмыгнула мне за спину. Так и пряталась, пока мы не миновали старушку и не вышли.

– Что это было? – спросил я.

– Ты о чем?

– Почему прячешься от этой женщины?

– Я не прячусь. – Она вздернула подбородок, но не встретила мой взгляд. – Просто поддерживаю твою репутацию аэлва.

Ну-ну.

Мы подошли к Ясаду и вместе с ним направились в плодовый сад. Царивший там четкий порядок странным образом бодрил. В отличие от многого другого, увиденного мной в этом измерении, деревья выглядели знакомо. И даже люди, которые ухаживали за ними, стоя на табуретах, казались вполне нормальными.

Мы пересекли сад и двинулись вдоль дикого леса. Чего-чего, а лесов я навидался, и этот, по идее, не должен был восприниматься как-то особенно. Однако именно так он и воспринимался, хотя выглядел обыкновенно. Меня пугали его сумрачные девственные глубины. В мире, откуда я пришел, такой первобытной природы не существует уже который век. И пусть я располагал ночным зрением, это почему-то не успокаивало. Бродить по дремучим чащобам лучше с огнем, источником живого света.

Ясад велел нам идти дальше по тропе, пообещав догнать через минуту, и ушел. Шагая, я заметил, что Сефауинн снова наблюдает за мной.