Вы станете моей смертью

– Чарли ходит на уроки по искусству? – спрашивает Айви Кэла. Видимо, мне удается сохранить непроницаемое выражение лица, потому что ни один из них не обращает на меня внимания.

Кэл отрицательно мотает головой.

– Сомневаюсь. Мы с ним ни разу там не встречались. Он дружит с Бони?

– Нет, – отвечает Айви уверенно, как человек, достаточно много раз бывавший на советах самоуправления, чтобы назубок знать социальную динамику школы.

– Ясно, тогда никакой связи нет. – Кэл стучит пальцем по бумагам. – Страничка заканчивается на Тессе Саттон. Еще есть?

– Да, – отвечает Айви, перелистывая.

Последняя страница заполнена только на четверть – самый конец алфавита. Там еще одно имя обведено красным, но не могу прочитать чье. Айви и Кэл переглядываются.

– Кто это? – спрашиваю я.

Айви переворачивает страницу.

– Матео Войцик.

Глава 12

Кэл

Солнце медленно заходит за облако, отчего в нашем уголке в «Пончиковом безумии» резко темнеет. Айви пронзает Матео укоризненным взглядом.

– Почему мисс Джемисон выделила твое имя?

– Без понятия, – отвечает Матео.

Судя по его виду, так оно и есть, но проблема в том, что, в отличие от Айви, он прекрасно умеет лгать. Во всяком случае, когда мы дружили, точно умел. Миссис Рейес относится к тому типу мам, которые хотят знать о своих детях все, и Матео приходилось постоянно что-то скрывать. Мы не делали ничего сверхъестественного – все как у обычных детей: смотрели фильмы не по возрасту и ели слишком много вредной еды – и Матео ни разу не попадался.

– Она подчеркнула тебя, Чарли и Бони, – говорит Айви.

– Да, я видел, – пожимает плечами Матео. – Только не знаю почему.

Я тоже должен что-то сказать, но никак не могу сосредоточиться. Все еще думаю о той букве «Д» из открытки. В ней нет обращения по имени, однако я сильно сомневаюсь, что она не для Лары. Кто бы ни подарил эту открытку, он знает ее любимую картину, а она не так уж знаменита, чтобы ее изображение можно было найти в первом попавшемся магазине, как, например, «Кувшинки» Моне. Именно такую открытку купил бы я, если бы мне пришло в голову послать Ларе сообщение.

«Я так люблю тебя, ангел. Давай воплотим это в жизнь! От Д.» Одна часть моего сознания придумывает отговорки, почему эти слова ровным счетом ничего не значат, а вторая лихорадочно размышляет над тем, кто такой этот таинственный Д. И вкрадчиво шепчет мне, что я уже знаю ответ, и это безумно раздражает – ведь на самом деле нет.

Во всяком случае, мне так кажется.

Я смотрю на список в руках Айви: среди подчеркнутых имен нет ни одного Д. Однако все трое – Бони, Чарли и Матео – обладают, как выразилась бы Лара, интересными чертами лица. Представляю, как Лара рисует в своей студии Бони. Или Чарли. Или…

Господи, только не Матео!

– Боже мой! – восклицает Айви громким шепотом. – А если это список ее жертв?

– Что ты сказала? – сначала я удивленно хлопаю глазами, а потом заливаюсь жгучей краской недоумения, оттого насколько по-разному мы воспринимаем в данном контексте слово «жертва».

Айви склоняет голову к Матео, не замечая моего замешательства.

– Почему ты в этом списке? Что у мисс Джемисон есть на тебя?

– Ничего, – говорит он. – Повторяю: я ни разу не ходил на ее уроки.

– Что-то должно быть, – настаивает она. – Какая-то связь между тобой, Чарли и Бони. Вы с Чарли дружите? Вы знакомы?

– Нет, – отвечает Матео. Мой взгляд перепрыгивает с одного на другого, словно я смотрю игру в пинг-понг, и снова, как и с открыткой, я чувствую, что что-то упускаю. – Может, этот список вообще ничего не значит, – продолжает Матео. – Может, это что-то, связанное со школой, а то, что в нем имя Бони, – просто совпадение.

Айви хмурится.

– Это не просто список. Мы нашли его у блондинки, которая по вторникам всегда бывает в студии…

– Сегодня ее там не было, – возражаю я, хотя уже и сам не уверен в том, кого я пытаюсь убедить: Айви, Матео или себя самого? – У нее был мастер-класс по керамике.

– Мастер-класс по керамике, – безучастно повторяет Айви.

– Да, она так сказала.

– Ах, она так сказала? – Ее губы искривляются в усмешке. – Ну тогда ладно. Поверим ей на слово, раз уж она такой честный человек.

– Точно. Вот, смотри. – Я достаю телефон, нахожу фотографию зеленого горшка и показываю ее Айви. – Она прислала с мастер-класса, когда мы пришли в «Гарретс».

– Пф! Какой-то старый горшок!.. Нашла фотку в Интернете.

– Зачем ей врать о том, что легко проверить? – возражаю я.

Айви приподнимает бровь.

– А ты проверял?

– При чем тут я? – пытаюсь я защититься. – С каких это пор я начал отвечать за алиби?

Звонит чей-то телефон. Звук точно не моего. Айви не тянется к своей сумке – значит и не ее. Мы оба выжидающе смотрим на Матео.

Он бледнеет, тянется к карману и достает телефон в черном чехле. Черт! Мой пульс учащается, когда я узнаю телефон, который поднял в студии у Лары, думая, что он принадлежит Айви.

Телефон, который, скорее всего, принадлежит Бони.

– Ответь! – требует Айви.