Выбери меня

– Антон, мы опять ходим по одному и тому же кругу, в который уже раз! Я ж тебе объяснила, что я не могу! И вообще… Кто бы сейчас со стороны нас послушал! У тебя жена в роддоме, скоро родит, а еще трое детей отца дома ждут, а мы толкуем про перспективы обоюдного счастья! И не говори сейчас, что ты не можешь без меня жить, не надо! Можешь, еще как можешь! И я могу! Потому что нельзя жить в наваждении, надо в жизни жить и делать то, что должен! Я все сказала, Антон! И не мучай меня больше, ладно?

Он долго смотрел на нее, ничего не отвечал. Потом усмехнулся едва заметно, спросил тихо:

– Жалеешь, наверное, что от Ивана уехала? Так ты не жалей, позвони ему, попросись обратно… Если уж так все по нужным полочкам разложила… Мух от котлет отделила, любовь от долга. Эх ты, Варя, Варюша. Я ведь никогда и никого так не любил, как тебя… Думал, наконец-то вот оно, счастье…

– Ну все, Антон, хватит… – нахмурилась Варя. – Давай не будем больше терзать друг друга. Лучше расстанемся на светлой, хорошей ноте – в благодарность за то, что с нами случилось…

– Это значит, мы расстаемся, да? Мне надо сейчас встать и уйти?

– Да, тебе лучше уйти.

– А дальше что?

– А дальше… Поехать на вокзал, сесть в поезд и вернуться в Лазаревское. И успокоить свою беременную жену, которая наверняка тебя потеряла и ужасно нервничает, переживая твое отсутствие. Беременные женщины особенно остро все переживают…

Варя вздохнула, не глядя на Антона. Почему-то его присутствие больше не волновало ее, не вызывало прежней оторопи. Наоборот, было неловко как-то, что он сидит на этой кухне и смотрит на нее вот так… С печалью и обвинением. Даже дикая мыслишка мелькнула в голове: как он похож сейчас на Олега… Такое же смирение перед жизнью, перед обстоятельствами. Когда жизнь заставляет плыть по волнам, сволочь такая… Ты не хочешь, а она заставляет.

Конечно, он не был похож на Олега. И чувства у нее к Антону были другими. Она даже знала, в какой душевной тональности будет о нем вспоминать… Но сейчас очень хотелось, чтобы он ушел. Не сидел больше на этой кухне.

Антон будто услышал ее, торопливо поднялся со стула, так же торопливо пошел в прихожую. Схватил пальто с вешалки, открыл дверь и ушел, не оглядываясь.

Да, это хорошо, что он не оглянулся. Иначе увидел бы, как покатились слезы из Вариных глаз. Расставаться – это ведь всегда тяжело… Будто часть души так же уходит за дверь, не оглядываясь.

* * *

Через неделю Ольгу выписали из больницы. И уже на следующий день после выписки она собралась на работу, отбиваясь от Вари необходимостью своего там присутствия, как того требовал годовой отчет. Умри, но сдай вовремя документы в нужные инстанции! Можешь даже родить прямо за рабочим столом, если того требует годовой отчет! Варя только руками разводила, но ничего поделать с сестрой не могла. Только вздыхала со смехом – высокие, высокие рабочие отношения…

Сама она тоже подумывала о том, чтобы начать искать работу. Аккурат бы к Ольгиному декрету и нашлось что-нибудь подходящее. Хорошо бы, конечно, Ясю в детский сад определить, но об этом и мечтать не приходится – пока очередь подойдет, Ясе уже и в школу пора будет.

Так и жили пока. Варя при хозяйстве, Ольга – при высоких рабочих отношениях. Встретили Новый год втроем, стол накрыли, елочку нарядили. Потом снова начались рабочие будни, январь проскочил незаметно, пришел февраль с его пронизывающими ветрами и серым низким небом. Однажды, когда после ужина пили чай на кухне, Варин телефон пропищал новым сообщением, и она взглянула на экран бегло. И тут же замолчала посреди разговора, отвернувшись к окну.

– Что, Варь? Что там за сообщение? От кого? Случилось что-нибудь, да? – участливо начала выспрашивать Ольга, видя, что Варя расстроена.

– Ничего не случилось, Оль, – тихо ответила Варя, не поворачивая головы. – Наоборот…

– Что – наоборот? – не унималась Ольга.

– Наоборот, говорю, все хорошо… Иван на мою карточку деньги прислал… Довольно крупную сумму…

– Ну? А чего ты расстроилась?

– Не знаю… Он ведь так и не позвонил мне ни разу… А деньги прислал.

– И что? Это разве плохо, Варь? Это значит, что он беспокоится о вас…

– Не о нас, а о Ясе, Оль. Ну, это вроде как алименты, что ли…

– А тебе обидно, да? Вон с какой тоской произнесла это слово – алименты… Ну, алименты, и что? Это значит, что Иван – хороший отец, добросовестный и порядочный, от ребенка своего не отказывается. Радоваться надо, а ты расстроилась!

– Да чему тут радоваться, Оль… – повернула к ней лицо Варя, и Ольга увидела, что она вот-вот расплачется. – Чему тут радоваться, не понимаю!

Ольга замолчала, вдруг осознав, что сейчас происходит с сестрой. Помолчав, спросила участливо:

– Жалеешь, да? Жалеешь, что все так получилось?

Варя ничего не ответила, только пожала плечами, едва сдерживая слезы. Ольга, чтобы как-то поддержать ее, заговорила тихо: