Выбирая будущее

    Заснеженная дорогу. Скребущие до мурашек дворники такси. Конус света лампы над подъездом. Я звоню в кнопку решетки ворот. Вопрос консьержа. Вы к кому. В гости. Время – час ночи. Консьерж звонит в квартиру. Ему подтверждают. Я вхожу в подъезд. Полицейский отодвигает стекло и записывает, куда я иду. ID карту ксерокопирует. Подозрительный взгляд

обрюзгшего толстяка в погонах. Лифт едет коротко, для меня – вечность. Надежда открывает дверь. Не видя лица, я впитаюсь в жаркие губы трепещущим ненасытным поцелуем. Земля кружится, трудно стоять. Чай как яд. Мы отражаемся в зеркалах. Мы кружимся. Мы бесимся. Я обладаю ей будто миром. Я глохну от ее воплей. Ее убивают. Ее режут. Ее расчленяют. Чувство острое как на публике, и не хочется кончать. Я удерживаю себя, но, когда фонтаном извергаю семя, мои ощущения никак не разнятся с теми, что я получал с совершеннолетними, и – нет, на подоконниках подъездов, в туалетных кабинках, на пленэре, и дома. Рукой и вживую. Несправедливость любви.

    Мы вошли на кухню. Плечи розового халатика любимой вздрогнули, она остановилась. Из-за ее головы я увидел девушку лет шестнадцати, сидевшую за кухонным столиком, пившую чай из матовой с неброским рисунком маленькой фарфоровой чашки. Круглое лицо. Узкий подбородок. Генетические морщины на лице, как у матери. Вдавленный курносый носик. Джинсы, голубая, под цвет глаз, свободная мужская сорочка с широкими отворотами. Ты приехала? Еще ночью. Так рано? А бабушка? Я у нее не была. А где? Неважно. Как это неважно? Пауза. И не ангел пролетел. Надежда загремела чашками. Указала мне на край стула. Я выскочил в спальню, чтобы одеться. Одеваясь, слышал неразборчивый разговор. Будто бы: я не слышала, как ты приехала, вошла…  Не удивительно, у тебя в комнате слишком громко играла музыка.

     Мы сидели на кухне, пили чай. Я смотрел украдкой. Надежда познакомила меня с Агриппиной. Она училась в восьмом классе. Поговорили о том, о сем. Надежда представила меня как хорошего знакомого, которому, волей случая, негде переночевать.

                                                                                     18

      Месяц май. Надежда назначила мне встречу в конце набережной, за музыкальным театром. Вверх на подъем – дорога к ее дому, вниз – склон к дебаркадерам, откуда отходят катера на Крит. Веет весной: влагой, свежестью, обновлением.  Серая, зеленая, синяя Волга, за ней – желтый песок, ниткой тонкого волоса едва различимая острым глазом полоса прозрачных зарослей. Надежда в элегантном черном пальто ходит мимо меня, не приближаясь. Высокие каблуки стучат, разрывая мне душу. Она старается говорить шепотом, но мне не слышно. Она повышает голос. Часа четыре. Людей немного. Каждое появление заставляет Надежду вздрагивать и держаться еще дальше от меня. Она говорит, что нам надо расстаться. Встречаться нам не хорошо, так говорят люди. Надежда смеется. Раздирающими душу словами она рассказывает историю. Она с подругой загорала на берегу Волги, с той стороны. Подруга – ровесница. Преподавательница Универа. Мы расстелили коврики. Разделись и легли на животы. Майское солнце пригревало. Мы скинули лифчики, трусики. Читали, болтали. Пили вино, ели фрукты. Прижались близко от холода. Май – не лето. И  уснули. Нас разбудил мужской голос. Мы

                                                                                                                                                                  23

посмотрели на воду, и увидели небольшой корабль, подплывший к самому берегу. На борту стоял капитан в полной гражданской речной форме. Он приглашал на борт. Мы дали согласие. Пили, ели в пустой кают – компании. Моя подруга колка на язык. Она острила, смеялась. Она осталась с капитаном. Меня высадили на берег. Высокий мужчина с седеющими висками, умными глазами, скрытой силой, тайной… Так это подруга тебе на меня наговорила?.. Причем подруга?.. Нам встречаться не хорошо. У наших отношений нет будущего. Найди себе ровесницу. Ты статный неглупый парень. Женись, работай, рожай детей. Какие до тошноты правильные слова!.. Мы с дочерью уезжаем в Москву. Смерть мужа, другие события мешают нам здесь. Я тоже скоро перееду в Москву. Я тебя найду. Ты еще мальчишка. Ты не веришь мне? Я люблю тебя. Не говори глупостей.

     На склоне появились люди. Надежда вздрогнула, словно увидев знакомых. Она побежала в противоположную сторону. Ее слова влились в гортань  расплавленным металлом. Обожгла,

распластала накрашенными зовущими губами. Зеленые глаза беды. Тону в пошлости чувства, и

не могу отмазаться. Миллионами испытано и описано. Теперь и я в сладкой  патоке. Она не погубила, не содержала, не использовала, и погубила, и использовала. Она катком зрелости прокатилась по хваставшейся сомнительными испытаниями юношеской душе. Алхимия разности цифр. После года и двух месяцев знакомства, окрашенного тремя протуберанцами интима, ее дочь, не поднимавшая от январского кухонного стола полых пустых глаз, разлучила нас.

                                                                               19