Выбирая свободу (ЛП)

— Она хотела, но я отговорил ее. Ради маленьких. Их разлучили бы, да и мало ли, где они могли очутиться. Свой черт, знаешь, ближе… — Скотт щелчком сбил подставку на пол. — Однажды в субботу я пришел сюда, помыл окна, подмел. Чтобы отблагодарить ее. Когда мне не хочется… находиться дома, она разрешает мне посидеть тут.

Донна размашистым шагом вернулась и поставила перед ними два запотевших стакана с газировкой и большую тарелку картошки-фри с сыром и чили.

— Спасибо, дорогая, — протянул Скотт, и Донна, приласкав его бицепс, помахала ресницами.

— Не за что, детка, — хрипловато сказала она. — Приятного аппетита.

У Райлана потекли слюнки, и поскольку во время ужина он отказался от пиццы, то сразу набросился на еду. Запихнув в рот несколько ломтиков, он облизал пальцы.

— Как думаешь, Донна и правда хочет…? Ну, ты понял. Она заигрывает с тобой, притрагивается к тебе.

Скотт подавился картошкой.

— Не, ничего такого, — сказал он, запив ее газировкой. — Ее сын подорвался на мине в Ираке, когда был всего на пару лет старше, чем я сейчас.

Райлан поморщился.

— Черт.

— Думаю, она вот так шутит со мной, чтобы держать на расстоянии, понимаешь? Она может обращаться со мной, как со своим сыном, но я не ее сын. — Райлан кивнул, и Скотт добавил: — От нее я не чувствую стремных вибраций, как от других.

— От других женщин?

— И мужиков. — Скотт говорил небрежно, почти равнодушно. — В прошлом году у Хизер был хахаль, который, когда напивался, начинал ко мне лезть. Предлагал «побороться» — в основном ради того, чтобы помацать мой зад.

— И чем все закончилось? — У Райлана снова пропал аппетит, и он отодвинул картошку.

Скотт поднял глаза.

— Я врезал ему по яйцам, когда он попытался пощупать мои. — Райлан поморщился, и Скотт невесело улыбнулся. — А моя распрекрасная мать вышвырнула из дома меня, а не его.

— Что? — Райлан не смог сдержать изумленного вдоха. — И куда ты пошел?

Взгляд Скотта переместился куда-то вдаль, ему за плечо.

— На мое, так сказать, счастье родители Лизы куда-то свалили на выходные, так что она поселила меня у себя. К тому времени, когда они возвратились, того типа уже загребли за то, что он сломал Хизер нос. И я вернулся домой.

Райлан мог только сидеть и немо качать головой. Скотт молчал. Его губы сложились в мрачную линию, и у Райлана возникло смутное ощущение, что Скотт никогда еще не был так откровенен… ни с кем.

Поддавшись порыву, Райлан дотянулся до него через стол и положил на его руку кончики пальцев. Скотт напрягся, однако не сбросил их.

— Ты пока что не знаешь нас, но мы с отцом хорошие люди.

Скотт не расслабился, но его лицо немного смягчилось.

— Да уж вижу. Впрочем, скоро Боб возненавидит ее, и тогда…

Райлан закусил губу.

— Надеюсь, этого не случится, — прошептал он. — Но знаешь, их отношения — это их личное дело, поэтому я буду на твоей стороне. Хорошо? — За эти слова его вознаградили искренней, разрушительно прекрасной улыбкой, которая ударила его прямо в грудь и выбила из легких весь воздух.

Скотт ничего больше не сказал, только стиснул запястье Райлана своими теплыми, сильными пальцами и, перевернув его, посмотрел на часы.

— Они, наверное, уже закончили трахаться. — Скотт отпустил его руку, и по его коже разбежались мурашки. — Пошли домой.

***

Скотт лежал в темноте, закинув руки за голову. Райлан долго устраивался у себя на матрасе, то ворочаясь, то взбивая подушку, то теперь наконец-то заснул. Его тихое, размеренное дыхание почему-то не раздражало Скотта, а наоборот… успокаивало.

Он приподнялся на локте и вытянул шею, но, пока за окном не затарахтел их старый громоздкий кондиционер, мог видеть только бесформенный темный ком. Шум потревожил сон Райлана. Он перевернулся на спину, и на его лицо упала полоса лунного света.

Ничего особенного, подумал Скотт. Тусклые волосы, непримечательные голубые глаза… увидел и сразу забыл. В своих очках в тонкой оправе Райлан выглядел лет на двенадцать. И тем не менее в нем ощущалась сила. Внутренний стержень. Честность и чистота. Потому-то Скотта и потянуло к нему. Только так он мог объяснить свой нетипичный приступ откровенности в баре, когда он буквально вывалил на пацана то, о чем не рассказывал еще никому.

Я на твоей стороне.

Вспоминая эти слова, Скотт улыбнулся, и внутри него заструилось тепло. Райлан произнес их так искренне, так открыто. Словно прочел его мысли. Его улыбка погасла. Он знал, что отношения Хизер и Боба обречены. Скоро Боб начнет подолгу отсутствовать по работе, а Хизер умела быть верной разве что несколько дней, но никак не недель. Их разрыв был неминуем, и Скотт понимал, что, как бы сильно ему ни хотелось согласиться на предложенную бескорыстную дружбу, привязываться к Райлану будет ошибкой.