Выбор божества

– Нет-нет, я могу идти! – слабо запротестовал Питер.

– Знаю, что можешь, – мягкое дыхание Фэлри коснулось уха, – тогда пошли. Тебе надо отдохнуть.

Питер сделал слабое движение, чтобы освободиться.

– Я могу сам…

– Знаю, – повторил Фэлри, – ты сделал все, что мог, сделал хорошо.

– А мама? Что с ней?

– Просто переутомилась. Твой отец сейчас с ней. Позволь мне… – Фэлри слегка замялся и закончил чуть тише: – Позволь мне позаботиться о тебе.

Робкая нежность этих слов перевернула все в Питере. Он открыл было рот, чтобы возразить, но вдруг понял, что не может и, главное, не хочет. А хочет просто быть рядом с эр-ланом. Вдыхать сладостный аромат его тела, чувствовать прикосновения тонких, но сильных рук. Забыть хоть ненадолго о гложущих душу воспоминаниях и просто быть вместе.

И возможно, тогда все как-то само собой наладится?

Опираясь на плечо Фэлри, он поднялся по лестнице на второй этаж и прошел в соседнюю с родительской комнату. Темные деревянные стены, у окна узкая кровать с расшитым яркими узорами покрывалом, по стенам развешена одежда – преимущественно платья. На подоконнике – резной гребень, шпильки и ленты.

Здесь жила какая-то девушка, в этой комнате. Где она сейчас, что с ней стало?

Питер вдруг понял, что не в состоянии больше думать и тревожиться за других. Источник сочувствия иссяк.

Фэлри помог ему снять сапоги и еще влажную одежду и лечь на кровать. Питер молча подчинялся – было неловко и в то же время ужасно приятно. От ласковых прикосновений эр-лана сердце забилось быстрее, словно напоминая своему владельцу, что и оно, и все остальные части тела еще ого-го, и если потребуется…

– Вот так, – Фэлри поправил одеяло и выпрямился, – отдыхай, тебе надо поспать.

– Повесь мою одежду внизу, пожалуйста, – пробормотал Питер и почему-то покраснел, – над плитой… ну… над этой горячей штукой. Чтобы просохла.

– Хорошо.

– Фэлри…

– М-м?

Питер с трудом приоткрыл глаза – на каждом веке, казалось, лежал пласт сырой земли. Эр-лан стоял в дверях со свечой в руке – стройная темная фигура с завязанными в растрепанный хвост волосами.

– Поди сюда, – прошептал Питер чуть слышно, зная, что чуткий слух Фэлри уловит его слова – как уловил крик отца сквозь грохот моря и ливня.

Фигура в дверях несколько секунд колебалась, потом чуть слышно стукнул подсвечник, мягкие шаги приблизились к Питеру и замерли рядом. Он закрыл глаза и протянул руку вверх, совсем как в детстве, когда пытался дотянуться до облака и ужасно расстраивался, что не выходит.

Тихо зашуршала ткань, Питер ощутил под ладонью гладкую, прохладную кожу щеки, а потом узкая рука легла поверх его руки, и нежные губы робко коснулись пальцев. От Фэлри пахло, как от цветущего яблоневого сада, омытого первым весенним ливнем. Запах был сладковатым, но не густым, наоборот, очень тонким, словно состоящим из множества легчайших слоев, и Питер, уже ощущавший вожделение эр-лана, вдруг понял, что сейчас его нет и в помине.

Это был аромат любви – чистой, не запятнанной плотским влечением. И Питер ужасно жалел, что не способен вот так же, без всяких слов, передать Фэлри, что у него на душе.

Он мягко привлек эр-лана к себе, тот склонился ниже, опустился на колени… осознание этого вдруг обожгло Питера, как огнем, желание мгновенно вспыхнуло в крови, и он, приподнявшись, жадно прильнул к губам Фэлри. Тот задрожал, горячий, пряный аромат окутал Питера, он запустил руки в густые, влажные волосы Фэлри и целовал его, как безумный, позабыв обо всем. Тонкие пальцы ласкали его волосы, но он едва ли это замечал, весь во власти ошеломляющего мгновения, сжатого, точно видения жизни тонущего, и едва уловимого, как аромат цветка.

Дыхания не хватало, и они разъединились, Питер судорожно глотнул воздух и прошептал прямо в эти горячие, желанные губы:

– Клянусь, я больше никогда тебя не оставлю. Клянусь, Фэлри.

Казалось, в аромате эр-лана проскользнули новые ноты – увядающий луг, чувство вины. Но тут же исчезли, сменившись прежним тонким благоуханием любви.

– Отдыхай, – чуть хриплый голос Фэлри был полон нежности, – я здесь. Я рядом.

Он взял ладони Питера в свои и поцеловал, потом коснулся губами его лба. И Питеру, уносимому темным потоком сна, показалось, что этими поцелуями эр-лан словно бы стремится защитить его. Хочет обмануть время, уговорить его пройти мимо, проявить свою власть над ними как-нибудь потом, в другой жизни.

И, несмотря на их ссору, Тайрона и гибель всего долбаного мира – да-да, несмотря даже на это, – Питер жаждал сейчас лишь быть с Фэлри, любить Фэлри.

Потому что события последних дней четко высветили для него непреложную истину: время, проведенное с теми, кого любишь, всегда будет слишком коротким, как бы долго оно ни длилось.

Питер понятия не имел, сколько проспал, но, видимо, долго, потому что проснулся свежим и отдохнувшим. Окно сияло белым дневным светом. Несколько секунд он глядел на противоположную стену, пытаясь понять, почему в его комнате висят платья, пока события последних дней постепенно всплывали в памяти.