Выбор героя

Гриня так надрывался, что из-за его лая я даже не сразу услышал, что в дверь звонят. Долго и настойчиво. И мобильник попискивает. Глянул на экранчик, девять вызовов с одного номера. Ого! А в дверь уже постукивают кулачком. Ну и пусть стучат. Постучат, постучат, и уйдут. А вот все равно не открою, имею же я право выспаться вволю после трудной ночной смены?! Ну да, не уголь разгружал, но пообщайтесь с этой Книгой пару часов – сами поймете. Щелкаю пультом, на экране наш двор и одинокая фигура под дверью. Лазарев – зараза! Этот настырный, этот не уйдет. До посинения будет стучать, пока не откроешь. Как он мимо Грини-то проскочил?

Да, незваным гостем оказался мой недавний недруг капитан Лазарев – «важняк» из следственного комитета. Вот уж правильно говорят про незваного гостя. Только не знаю, что хуже на самом деле, незваный татарин или ранний мент? Вот у нас в соседнем доме Ренат живет. Натуральный татарин, а душа – человек. А этот… ну прямо упырь какой-то. И жуткой настырный. Далась ему эта книга, всю кровь из меня уже выпил, зараза!

Лазарев, наконец, заметил камеру наблюдения, и теперь его физия во весь экран:

– Михаил Сергеевич, вы же дома, я точно знаю. Вот и машина ваша перед домом, и соседи сказали… Не усугубляйте, а то придется ОМОН вызывать, двери выбивать. Ну зачем вам это?

Действительно, зачем? Эта дверь кучу бабла стоит! Жалко! Я даже не знал, что двери могут столько стоить! Зато директор фирмы, которая мне систему безопасности устанавливала, божился, что ее танком не проломишь. Но экспериментировать как-то не хочется. А вдруг правда ОМОН вызовет. Жму на кнопку, запускаю Лазарева внутрь. И сам, кряхтя, спускаюсь вниз.

Надо сказать, что за недолгое время материального благополучия дом наш изменился удивительным образом. Все красивое, современное, дорогое! За одну систему охраны пол-лимона отдал. И еще полтос за кавказскую овчарку по кличке Гриня. По ночам двор охраняет. Жуткая тварь, сам его боюсь, честное слово! Зато соседи теперь наш дом по другой стороне улицы обходят. Ну и хрен бы с ними. За ванну с джакузи и еще какой-то херней двести тысяч отдал, за сад зимний на крыше гаража – триста! Но вот чего-то не греет… И нахрена мне эти фикусы? Говорят, один из них – плотоядный, мух жрет. Последний писк моды. Я посидел, посмотрел, муху ему подсунул жирную, навозную. Он на нее ноль внимания. Позвонил фирмачам. Они говорят, сейчас он сыт, к весне аппетит разыграется. И что мух он любит особых – тропических. И за такие деньжищи я до весны ждать должен и особых мух ему ловить?!

Лестница на второй этаж стала такая неудобная! Очень дорогая, из мореного дуба, но очень неудобная. Вчера сверзился второпях, чуть шею не сломал. Стены со светящимися обоями – утомляют. Пальма прямо из пола растет. Нахрена? И пол мраморный такой скользкий и холодный. Фирмачи обещали, что с подогревом. И где этот подогрев? Домашний кинотеатр внизу в полкомнаты, а когда я его включал в последний раз? Одна радость, змей в гараж наконец-то переселил. Которые еще остались. Хотел и лабораторию туда же, но… Какой это теперь гараж? Там сауна с хамамом, бассейн и комната отдыха такая… там жить можно! Так что библиотека и лаборатория пока в зале размещаются. Здесь же драгметалл и добываю привычным способом. Только змеиной кровушки совсем мало осталось… Скоро придется на закупки ехать в теплые края. Или в Москве заказать? Из Москвы за деньги что угодно привезут…

– Попов Михаил Сергеевич? – Лазарев словно впервые меня видит. – Вот постановление на обыск. Ознакомьтесь.

– А понятые где? – спрашиваю, потому как в этих делах уже подкован.

– Да не будет никакого обыска, – говорит Лазарев, вешая куртку в шкафе-купе. – Че я, не понимаю, что нет у вас в доме никакой книги. Просто поговорить хотел без протокола, по душам.

Лазарев, приглаживая расческой челку, проходит в комнату, на пороге останавливается и от интерьера явно офигивает. Потом осторожно садится в кресло, рассматривает початую бутылку «Хеннеси» и рюмки на столике, засохшие полуколечки лимона на тарелочке. Это я вчера одиночному алкоголизму предавался, после того как девок выгнал. Дур этих, перекисью перекошенных. Иду на кухню, тоже переделанную под какой-то хайтек и заставленную кучей непонятной техники, открываю громадный до неприличия холодильник, с трудом отыскиваю свежий лимон, нарезаю на блюдце.

По пути глянул на себя в зеркало. Да, хорош, ничего не скажешь. Морда опухшая, волосы взъерошены. А за стрижку, между прочим, сотку баксов отдал.

Лазарев уже достал какие-то бумаги, разложил их на столе. Щелкает кнопкой допотопного диктофона, кажется, еще пленочного.

– Гражданин Попов, знакомы вам эти бумаги?

Рассматриваю без особого интереса. На листах крючки и закорючки, пестики-тычинки. Ну да, это я эльфийские письмена пытался на цветном ксероксе скопировать. Без особого успеха. В эльфийском письме главное – не знаки начертанные знать, а почувствовать настроение писавшего, увидеть его глазами то, о чем он думает. Жутко трудное дело…