Выбор и перемены (ЛП)

— Это может звучать одинаково, но всё совсем не так. Ты и я? Мы говорили друг о друге. Мы делились своими жизнями. Но Скотт? Он не хотел говорить о себе. Совсем! Он совершенно, полностью и целиком сосредоточился на мне, будто впитывал каждое моё слово, отчаянно желая знать каждую маленькую подробность моей жизни.

Эрик хохотнул.

— Знаю, это звучит очень жутко — и если оглянуться назад, я это понимаю, но в то время я был польщён. Я тогда прошёл через серию того, что можно назвать свиданиями на одну ночь, и моё эго сильно пострадало. А тут появился этот человек, который вроде бы действительно заботился обо мне, который хотел знать обо мне всё. Это слегка вскружило мне голову. И хоть это было не совсем в моём стиле, в итоге я в тот вечер занялся с ним сексом. Я знаю, наверное, тебе нелегко это слышать, и мне жаль.

Нет, это было нелегко слышать. Но это и не было очень уж неожиданно.

— Всё в порядке, — сказал Бо, чувствуя себя немного неловко. — Не то чтобы я никогда такого не делал. Не совсем то же самое, потому что у меня были девушки, но... я имел в виду, что мы оба не были девственниками, когда познакомились. Или, наверное, в каком-то смысле были... или по-прежнему являемся... но не в одном и том же плане. В смысле, это одно и то же, но иначе. Или не совсем иначе, но...

К этому времени Бо мог быть только благодарен за темноту, которая скрывала его дикий румянец, но он почувствовал себя лучше, когда Эрик хохотнул.

— Всё в порядке, Бо. Я понимаю, что ты пытаешься сказать. И ты прав. Тот факт, что у нас у обоих есть прошлое, это реальность. Так как мне не нравится зацикливаться на том, что ты был в постели с кем-то, кроме меня — даже если это были девушки — я освобожу тебя от подробностей своих встреч со Скоттом, только скажу, что он был не только паршивым в постели, но ещё я допустил огромную ошибку, позволив всему двигаться так быстро.

— Почему это?

— Потому что из-за этого всё остальное тоже начало двигаться слишком быстро. Он был как стихия, которая ворвалась в мою жизнь и подхватила меня. Буквально. В одну минуту мы были незнакомцами, а через две недели я выехал из своей комнаты в общежитии и переехал в его квартиру. Это было сумасшествие. Головой я понимал, что это нездорово, мы оба каким-то образом так увлеклись друг другом, что игнорировали всех и всё вокруг нас. Ничего не имело значения, кроме нас двоих, и чем дольше это длилось, тем хуже становилось. Мои друзья пытались предупредить меня о том, каким собственником становился Скотт, но, наверное, я считал это первоначальным периодом, и что в итоге всё успокоится. Затем он начал становиться более требовательным. Он не хотел, чтобы я виделся с кем-то из своих друзей, совсем. Он сказал, что мы нуждаемся только друг в друге. Он начал спрашивать, где я и был и что делал, пока мы не были вместе. Что, конечно же, должно было быть главным предупреждением, но почему-то я не видел, что он пытается меня контролировать. Я думал, что он не уверен в себе, и что спустя какое-то время, когда он увидит, что может доверять мне, это тоже исправится. Но не вышло. Стало хуже. Я стал его предпочтительным наркотиком, и он нуждался во мне всё больше и больше, просто чтобы оставаться спокойным.

Долгое время Эрик молчал; затем вдруг перевернулся и обвил Бо руками, прижимаясь больной щекой к его плечу. Бо не был уверен, почему именно — может, ему нужно было за что-то держаться — но он ответил на нужду, которую чувствовал в Эрике, и тоже обхватил его руками, прижимая ближе.

— Первый раз он ударил меня, когда я опоздал домой с учёбы однажды вечером, — голос Эрика был хриплым от слёз. — Я столкнулся с другом в кампусе и заболтался и, наверное, потерял счёт времени. Не говоря уже о том, что я забыл включить обратно телефон. Когда я наконец пришёл домой, Скотт был в ярости — и пьяный. Я не мог в это поверить. Он так хорошо справлялся со своим восстановлением, а теперь это? Всё потому, что я опоздал? Я пытался объяснить, что всё было совершенно невинно, но он топал ногами и кричал, и я знал, что не достучусь до него. Я продолжал пытаться, а он продолжал кричать, и в какой-то момент он развернулся что-то сказать, и его рука задела мою щеку. Я был в шоке. Со мной раньше никогда такого не происходило. И минуту я не знал, что делать. Как реагировать. И знаешь, что он сделал дальше?

— Что?

— Он расплакался. Просто сломался и разрыдался как ребёнок. Он сказал, что это была случайность. Что он не хотел причинить мне боль — я просто попался на пути. И когда я спросил про алкоголь, он сказал, что так переживал, что со мной могло что-то случиться, что не смог устоять и выпил. И я думаю, каким-то образом я действительно поверил, что всё это было по моей вине. Я каким-то образом вынудил его это сделать. Но он поклялся, что этого больше никогда не произойдёт. Он обещал, что бросит пить. Вернётся на собрания Анонимных алкоголиков, которые прогуливал. И больше никогда меня не ударит.

— И ты ему поверил? — спросил Бо, чуть ли не морщась от недоверия в собственном тоне.

Эрик на это не обиделся.