Выбор и перемены (ЛП)

— Да, я ему поверил и продолжал верить. Каждый раз, когда это происходило, когда он говорил, что это больше никогда не повторится, я ему верил. Я даже прощал его. Но всё по-прежнему повторялось. Он на какое-то время бросал пить, и всё становилось нормально. Затем что-то шло не так, и он снова срывался. Не особо сильно — выпивал раз или два, тут и там — ничего серьёзного. Но рано или поздно, что-то его сбивало, и он сильно напивался, а затем бил меня. Затем шли слёзы, сожаления, обещания и примирительный секс, который всегда заставлял меня чувствовать себя использованным и пустым. Он снова бросал пить, и весь цикл начинался заново. Это было похоже на кошмар, от которого я не мог проснуться.

Бо уже чувствовал, как Эрик дрожит, и его слёзы пропитали майку Бо, и всё в нём желало успокоить парня. Он по-прежнему боялся обнимать его слишком крепко, так что вместо этого с нежностью провёл рукой по его волосам.

Казалось, это немного помогло, и Эрик медленно перестал дрожать. И всё же, прошло несколько минут, прежде чем он смог продолжить.

— Последней каплей стало то, что произошло однажды вечером, когда мы сходили на вечеринку в честь помолвки друга. За неделю до этого он снова начал пить, и я знал, что что-то произойдёт. Это был только вопрос времени. К тому времени, клянусь, я почти привык, будто ждал этого, даже в каком-то смысле хотел этого, потому что, по крайней мере, тогда ужасное предвкушение закончится. Когда мы вернулись домой, всё началось как всегда, он обвинял меня, что я флиртовал с каким-то парнем на вечеринке. Странное в том, что на этот раз он был прав. Я флиртовал с другим парнем, совсем чуть-чуть. Не потому, что был заинтересован, а потому, что к этому времени моё эго плавало на таком дне, что было приятно видеть влечение в чьих-то других глазах. Не знаю, добавило ли мне это самоуверенности, или с меня, наконец, хватило, но в этот раз, когда он меня ударил, я дал ему сдачи. Это произошло впервые. На самом деле, я вообще впервые кого-то ударил. Выражение его лица — шок и страх — придали мне ощущение силы. Впервые с тех пор, как он ударил меня первый раз, я почувствовал себя сильным. Будто могу постоять за себя. Так что я сказал ему, что устал от этого и ухожу. И я ушёл. Я даже не взял ничего из своих вещей. Я просто попрощался и вышел за дверь. Я даже не знал, куда иду. Я был намерен уйти от него навсегда.

— Что произошло?

— Я на треть спустился по лестнице, прежде чем он догнал меня, но вместо того, чтобы схватить меня и потащить назад, как я ожидал, он меня толкнул, и я слетел с оставшихся ступенек. Когда наконец оказался внизу, минуту я был слишком ошеломлён, чтобы чувствовать какую-то боль, — Эрик судорожно вдохнул и выдохнул. — Затем он вдруг оказался на мне и стал бить меня по лицу. Это было впервые с тех пор, как он ударил меня первый раз. В большинстве случаев он бил меня по тем местам, где не будет заметно синяков. На этот раз он слишком разозлился, чтобы ему было до этого дело, и пока у меня перед глазами всё ещё летали звёздочки, он меня изнасиловал. Прямо там, на лестнице.

На этот раз, когда Эрик подвинулся ближе, как раненное животное в поисках убежища, Бо не подумал о его синяках. Он обхватил парня целиком и крепко сжал.

— Когда всё закончилось, он вернулся наверх, будто ничего не произошло, — монотонно продолжил Эрик. — А я долгое время лежал на месте. Я знал, что должен сделать выбор. Я мог пойти наверх и позволить ему продолжать делать это со мной или мог уйти. Это было самое тяжёлое решение, которое мне когда-либо приходилось принимать.

— Почему? — спросил Бо. — Почему это было так тяжело?

— Потому что когда тебя так избивают, ты начинаешь думать, что не заслуживаешь ничего лучшего. Или что так долго спуская человеку это с рук, ты фактически даёшь ему на это разрешение. И когда отказываешься делать это, ты будто нарушаешь собственное слово. Знаю, это звучит странно, но... ощущения такие.

Бо не был уверен, что полностью это понимает, но честно говоря, суть была не в этом.

— Что заставило тебя встать?

— В каком-то смысле, наверное, всё было так, как ты сказал раньше. Я подумал, что бы я велел делать одному из своих пациентов в такой ситуации? Сказал бы, что он заслуживает быть избитым и изнасилованным только потому, что немного пофлиртовал на вечеринке? Или я сказал бы ему подняться с пола, убраться подальше от этих больных отношений и продолжить свою жизнь?

— Значит, ты встал, убрался подальше и продолжил свою жизнь.

— Ну, два пункта из трёх, во всяком случае, — сказал Эрик, и теперь, когда худшее было позади, он казался спокойнее. — Я встал. Вызвал копов. Это они вывели меня и вызвали скорую, чтобы отправить меня в больницу. Рентген показал, что у меня треснуло два ребра и ключица, наверное, в результате падения. И хоть это было самое унизительное, что мне когда-либо приходилось делать, я позволил врачам сделать экспертизу по факту изнасилования. Скотт не пользовался презервативом, так что улик было достаточно, но это всё равно было тяжело.

Бо даже не мог это представить, да и не хотел.