Выбор моей реальности

Алексис провёл нас с Киром в столовую, её украшением можно по праву считать три высоких арочных окна, которые пропускали дневной свет и визуально увеличивали размеры внутреннего пространства. Помимо естественного освещения здесь были зажжены керамические светильники и стеклянные лампады с оливковым маслом, смешанным с какой-то не очень приятно пахнущей субстанцией. На мой вопрос хозяин дома ответил, что в масло добавляют редкий жир долфина — понтийской свиньи[12], чтобы смесь лучше и дольше горела. На полу, выложенном мозаикой из разноцветной морской гальки, пестрели хвостатые хохлатые птицы и разнообразные геометрические фигуры. Очень весёленький напольный птичник получился.

Удивительно, но в этой комнате, вместо традиционных скульптур танцовщиц и гимнастов, у стены красовалась гипсовая статуя мужского пола в коротком хитоне, длинном плаще, но с собачьей головой на мускулистых плечах. Самая настоящая пёсья морда с острыми, торчащими вверх ушами на пропорционально сложенном человеческом теле.

— Весьма оригинальная версия Анубиса, — похвалил Кир художественный вкус хозяев.

— Это статуя одного из наиболее почитаемых христианских святых — Христофоруса Псеглавца. По древней ромейской легенде, благочестивый Христофорус долго молился и просил у бога дать ему безобразное лицо или пёсью голову, чтобы не смущать своей красотой девушек и юношей во время проповедей. Сейчас в Новом Риме во многих храмах можно увидеть иконы с его изображением, — пояснил Алексис. — В дормиториуме моего паппаса он тоже висит.

Алексис удалился и вскоре принёс нам на обозрение большую икону, где среди сборища стандартных старцев с бледными, скорбными ликами и седыми бородами, с нимбами, книгами и крестами, затесался Христофорус с чёрной, повёрнутой в профиль, заострённой собачьей физиономией с хищным оскалом острых клыков. И золотистый нимб Святому Псеглавцу неизвестный византийский иконописец тоже от души пририсовал.

— А коты с нимбами на мордах у вас на иконах тоже присутствуют, или там, может, ослики в хламидах? — осведомился Кир.

— Кажется, в храме Святого Вавилы мне доводилось видеть на одной из икон лик лошади. Но я не сведущ в теологии и литургике. Если ты интересуешься иконописью, почитаешь иконы и святыни, могу познакомить тебя с архимандритом Епифанием в храме Святого Сергея и Вакха.

— Отлично, как-нибудь при случае с удовольствием навещу батюшку, — обрадовался Кир.

Кроме статуи, в гостиной находилось два стола: один, квадратный, окружённый тремя кушетками, служил для приёма пищи. На другом, большим по размеру, были разложены рукописные книги с массивными бронзовыми застёжками, печати из свинца, керамические чернильницы, ножи для разрезания бумаги, позолоченная лупа, свитки, заострённые бронзовые палочки, видимо для письма. На каменном сундуке валялись бронзовые статуэтки, шахматы, шашки, рядом на полу стояла двурогая десятиструнная кифара.

— Церковь яростно осуждает азартные игры, такие, как шашки, шахматы или кости, однако, ни образованные патрикии, ни невежественный плебс не соблюдают этот никому не понятный запрет, — пояснил нам Лёша.

Глава 96. Как стать банкротом в Новом Риме, или доступное жильё по-византийски

Pocos amigos que son de verdad;

cuántos te halagan si triunfando estás;

y si fracasas, bien comprenderás:

los buenos quedan, los demás se van.

«La vida sigue igual»

Перед ужином две служанки почтенного возраста постелили на стол скатерть, вынесли глубокую миску и, опустив туда ветки какого-то дерева или кустарника, от души опрыскали стол благовониями. Только после этой своеобразной гигиенической процедуры нам подали блюдо из варёного зерна и бобов, а также тушёную камбалу, приправленную гароном — самым популярным рыбным соусом в Византии. Готовился гарон из мелкой рыбы, икры, соли специй и вина. Затем принесли жареного фазана, фаршированного жирной рыбой. К фазану шёл соус из мёда, яблок, специй и горчицы. В прозрачном стеклянном сосуде оказалось оливковое масло, в котором плавали три головки очищенного чеснока и одинокая ветка тимьяна.

Кроме всего вышеперечисленного, византийские должники и банкроты позволяли себе лакомиться жареными каштанами, оливками, артишоками, спаржей, дынями, финиками и инжиром, а также домашними козьими сырами. На десерт полагалась выпечка с фисташками, щедро пропитанная мёдом.

Вынесли разрисованную керамическую амфору, в которой оказалось местное красное вино из граната, настоянное на лавровых ягодах. Вино разлили в чаши, на которых были выгравированы надписи, обозначающие человеческие пороки и добродетели: гнев, зависть, клевета, мотовство, доброта, смирение и т. д.