Выбор Наместницы

— Ты же сказал, что на моего мужа приворот не подействует.

— Женщина, где ты была, когда боги раздавали ум?! Уж точно не за добрым нравом в очереди стояла. На мужа твоего — не подействует. Похоть тех одолевает, кто любви не знает. Что, кроме мужа мужиков не осталось, детей он один делать умеет?

— Я не понимаю!

— Молодая да дурная, вот и не понимаешь. Но поймешь. Давай-давай отсюда, некогда мне с тобой рассиживаться.

Пес поднял голову и негромко, но внушительно зарычал, Резиалия сжала в кулаке заветный флакончик и, даже забыв снова накинуть вуаль, выбежала из дома колдуна. Ей все казалось, что проклятый старик смеется вслед.

Отбежав на некоторое расстояние, она остановилась, оперлась о скалу, отдышалась. Так ее еще никто и никогда не унижал! Резиалия с детства знала, что есть и девицы и покрасивее, и поумнее, да и нрав у нее не самый лучший. Матушка не раз сокрушалась, что если и дальше так пойдет — младшая дочь никогда не выйдет замуж, и ставила ей в пример старшую сестру. Но ни материнские упреки, ни многочасовое стояние у стенки на балах в ожидании приглашения на танец, ни даже спокойная неприязнь мужа не шли ни в какое сравнение с тем ушатом холодных помоев, что на нее только что вылил этот немытый крестьянин! Подумать только, и ведь она сама к нему пришла! Резиалия разжала ладонь и посмотрела на пузырек. Может, не слушать противного старика, а напоить Ланлосса при первой же возможности? Подумаешь, праведника нашел, похоти он неподвластный! Пока воевал, бастардов наплодил по обе стороны границы, да и теперь не скучает. За время своего недолгого пребывания при дворе Резиалия прочно затвердила известную каждой придворной даме, вне зависимости от возраста и семейного положения, истину: «Все мужчины одинаковы и хотят одного и того же». Особо остроумные при этом добавляли, что мужчины, которые хотят «одного и того же», не заслуживают дамского внимания. После пережитого волнения Резиалия хотела вернуться домой, убедиться, что, по крайней мере, в своем доме она по-прежнему хозяйка. Она давно уже научилась закрывать глаза на подлинное положение дел: вся ее власть заканчивается на пороге своих покоев, и если отхлестать по щекам нерадивую служанку она может, то приказать выпороть — уже нет, потому что Ланлосс запретил телесные наказания в своих владениях. Но извечное женское любопытство все-таки пересилило, и она пошла дальше по тропинке. Тропинка отчаянно петляла, несколько раз Резиалия теряла ее в траве, потом находила снова, и она успела ободрать руки о камни и порвать чулки колючей травой, когда увидела дом. Большой двухэтажный каменный дом, с крышей из ярко-красной черепицы, а не соломы, обмазанной глиной. Она подошла поближе, не веря своим глазам — в широких окнах поблескивали самые настоящие стекла, и это при том, что в ее собственной спальне до сих пор в оконном переплете была дешевая слюда. Просто невероятно! Откуда здесь мог взяться подобный дом? Да у местных крестьян не каждый год были деньги заново выбелить свои лачуги, а никто из дворян не посмел бы построить усадьбу на графской земле! Она подошла еще ближе, и замерла, не веря своим глазам — привязанный к коновязи перед входом, там щипал траву рыжий конь под потертым кожаным седлом, тем самым, что Ланлосс Айрэ предпочитал любому новому, привыкнув за долгие годы. Теперь Резиалия поняла, кто загадочный строитель, и догадывалась, зачем ее супругу понадобилась эта уединенная усадьба, но действительность оказалась хуже всех ожиданий. Она едва успела притаиться за деревьями, когда увидела, что открывается дверь. Ланлосс вышел первым, невысокая женщина в синем платье с белым свертком на руках последовала за ним. Она протянула сверток мужчине и Резиалия услышала детский плач, графиня стояла так близко, что могла не только слышать, как ее муж разговаривает с любовницей, но и видеть их лица. Ланлосс осторожно держал ребенка, Резиалия никогда не видела его таким умиротворенным, но младенец продолжал заливаться криком, и улыбка на лице генерала уступила место растерянности:

— Эрна, она опять плачет! Может, я ее неправильно держу?

Резиалия подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть женщину, отметив про себя слова мужа: «Значит, это девочка, тоже плохо, но уже легче». Если Ланлосс найдет способ узаконить ребенка, мальчик может стать наследником, а девочка рано или поздно выйдет замуж. Теперь она знала, как зовут счастливую соперницу. Эрна… Эрна… — имя казалось знакомым, но Резиалия пока что никак не могла вспомнить, где же она его слышала. Женщина в синем платье рассмеялась:

— Это она не плачет, а так разговаривает. Будь что-то не в порядке — она бы куда сильнее заливалась.

— Куда уж сильнее!

— Ты не хочешь этого знать. Давай сюда Саломэ, тебе пора ехать.