Выбор наследника

Обхватив колени руками, Фрозинтар в одиночестве сидел на берегу реки. От костра за кустами доносились негромкие голоса. Вот что-то промолвил Карадор – его реплика была встречена взрывом смеха. Громче всех для чуткого уха драура звучал звонкий голосок Седоны.

С появлением альфары их маленький отряд словно обрел то, чего ему недоставало, – какие-то особые тепло и близость. Все сразу стали друг другу если не друзьями, то добрыми приятелями. А все потому, что теперь у костра сидела, набросив на плечи чью-то теплую куртку, юная девушка с обрезанными до плечей темно-русыми волосами. Она связала их в два хвостика, отчего казалась совсем девчонкой.

Только драура не звали в этот теплый кружок, но он сам не рвался мешать чужому веселью. И не потому, что не ощущал холода и тепла и не мог насладиться близостью огня. Он ничего не почувствовал бы, если бы ему стали отрезать руку, но видеть эти сияющие глаза, слышать этот смех почему-то было больно. Седона вся напрягалась, если огромный драур подходил слишком близко. Наемник понимал ее испуг по-своему – девушка никак не могла забыть тот поцелуй, когда Фрозинтару пришлось высосать у нее энергию. Не желая портить ей жизнь, Фро старался держаться подальше и одновременно с горечью понимал, что его тянет к девушке. Разобраться бы в себе, что тут главнее – она сама или бурлящая в ней жизненная энергия!

– Ты куда, Каро? – долетел до наемника голос одного из орков.

– К речке, – отозвался эльф, шагнув в темноту.

– Я с вами, – тут же подхватилась Седона.

Фрозинтар скрипнул зубами. Юная альфара явно отдавала предпочтение эльфу, желала всюду следовать за ним. Остальные этого не замечали – или делали вид, что не замечают, – но драур изводился от ревности. Хотя, другой стороны, что тут такого? Карадор – лорд, несмотря на свое изгнание. Он молод, красив, а шрам и седина только добавили ему привлекательности. Любая девушка с готовностью распахнет ему свои объятия, не только эта доверчивая малышка, которая к тому же благодарна за свое спасение!

Фро отодвинулся подальше в тень, когда парочка приблизилась к самой воде. Никто не может заметить нежить, если она сама того не пожелает, но блеск красных глаз выдал его.

– Ой! Что там? – Седона пискнула и поспешила повиснуть на локте Карадора.

– А? Что?.. Да не бери в голову! Это Фрося, – отмахнулся эльф, присаживаясь на корточки у воды. – Забыла, что ли?

– Ну… э-э… да, – несмело кивнула девушка. – А почему его не позвали?

– Звали уже. Не идет! – Эльф внимательно посмотрел на драура, и тот опустил голову. – Да ты его не бойся! Он хороший.

– Я не боюсь, – прошептала Седона, робко касаясь ладошкой руки эльфа. – Просто все равно страшно…

Напившись, они вместе вернулись к костру, как будто ничего не произошло, но пальцы их так и оставались переплетенными.

Чуть-чуть подвинувшись на обрывистом берегу, драур вытянул шею, заглянул в темную воду ночной реки в поисках своего отражения.

Он почувствовал присутствие этого существа даже не кожей, а каким-то наитием и машинально развернулся навстречу. Пальцы сами собой сжались в кулаки прежде, чем он успел сообразить, кого видит.

Поздней осенью некоторые водяницы выбираются на берег, чтобы в зарослях плавника устроить себе лежку и без помех переродиться. Подобно тому, как гусеница превращается в бабочку, водяница на зиму преображается в снежную деву. Для этого она заранее устраивает себе гнездо. Сейчас одна такая нежить выбралась на берег в нескольких шагах от него.

При свете убывающего месяца были видны набухшее от воды бледное тело, длинные волосы, перепончатые конечности, уже утратившая привлекательность мордочка с выпученными глазами. Водяница явно увлеклась поисками места для сна и присутствие еще одной нежити заметила поздно.

Секунду или две они смотрели друг на друга, потом на мордочке водяницы отразился ужас, и она, закрыв глаза лапками, опрометью ринулась прочь.

Тихо зарычав, Фрозинтар взглянул на свое отражение в воде. Из темной глубины на него смотрели два красных глаза, ярко выделяющихся на синевато-бледной коже, туго обтягивающей череп. Не хватало только торчащих из пасти клыков – и будет настоящее чудовище, которого боится даже нежить.

Его боится даже нежить! Что уж говорить о…

Низкий раскатистый рев сотряс сонный берег, разбудил стаю ворон в ветвях деревьев. Испуганно завизжали лошади, обрывая привязь.

– Фрося, ты чего? – крикнул Карадор. – Тебе сон страшный приснился, да?

Фрозинтар развернулся к костру. Видимо, выражение его лица было каким-то странным, потому что Седона ойкнула и опять спряталась за спину эльфа, а сэр Ройдар наставил на него меч:

– Не подходи!

– Фрося, ты в самом деле того… лицо попроще сделай! – попросил Карадор. – Ладно, свои кошмары, но мы-то тут при чем?

– Это н-не кошмары, – выдавил он.

– А что? Легкие прочищал?

– П-попугал кое-кого, – с неохотой признался драур.

– Поздравляю, – сарказма в голосе Карадора было столько, что его можно было складывать в кучу, – ты добился своего! Я чуть в штаны не наделал!

С этими словами он направился к ближайшим кустам, на ходу распуская пояс.